— Да уж, перспектива не из приятных! А кстати, насчет архитектора. Вы можете кого-то посоветовать? Но Нэша, предупреждаю, только через мой труп!
— Не думаю, что присущий мистеру Нэшу стиль подойдет Стэньону.
Известие о том, что Тео собирается уехать в ближайшие дни, чтобы, как обычно, заняться делами эрла, дало вдовствующей графине еще один повод разразиться жалобами. Раз десять она повторила, что знать не знала о его предстоящем отъезде. Потом последовали бесконечные сожаления, что мистер Теодор Фрэнт вынужден большую часть года разъезжать по делам, тогда как Стэньон предоставлен сам себе. Тео встретил ее сетования, как всегда, невозмутимо, отвечая только тогда, когда видел, что от него этого ждут. И если прежде она недовольно ворчала, когда их обычная компания становилась больше, то теперь впала в уныние при мысли, что скоро все разъедутся и их останется совсем мало. Графиня тут же сообразила, что после отъезда Тео придется всякий раз просить мисс Морвилл присоединиться к ним, если захочется сыграть в вист, а это напомнило ей о том, что следует очень скоро ждать возвращения домой мистера и миссис Морвилл, за которым последует и отъезд Друзиллы.
— А уж потом и вы, Сент-Эр, скорее всего, отправитесь в Лондон, — заявила она. — И что же мне тогда прикажете делать, интересно знать. Ведь я не собираюсь переезжать в город до мая. При моем слабом здоровье Лондон мне просто вреден! Если Мартин хочет, пусть едет один. Он сможет остановиться у сестры. Думаю, она будет страшно рада.
— Остановиться у Луизы и каждый день видеть этого надутого индюка, за которого она имела глупость выйти замуж?! — воскликнул Мартин. — Нет уж, спасибо! Вполне возможно, я вообще не поеду в Лондон!
— Не поедешь в Лондон? Но ты ведь собирался побывать на балу у Болдервудов!
— Я еще пока не решил, — мрачно проворчал Мартин.
Это поразительное заявление дало новое направление потоку мыслей вдовствующей графини. Она совершенно не понимала, что произошло с сыном, ведь он сам заявил, что собирается в Лондон именно в то время, когда Болдервуды будут давать бал, и повторял это сотни раз! К сожалению, ни эрл, ни мисс Морвилл не сделали ни единой попытки перевести разговор на другую тему, они сидели молча, точно сговорившись не вмешиваться. Наконец бесконечные вопросы и сетования матери привели к тому, что Мартин, хлопнув дверью, удалился.
Присущий графине эгоизм обычно не позволял ей бесконечно тревожиться из-за других. Однако Мартин был ее любимчиком. Конечно, она не заходила настолько далеко, чтобы поставить его интересы выше собственных, но на словах не переставала беспокоиться о его благополучии. Поэтому теперь принялась переживать, не привела ли ссора между Мартином и Марианной к разрыву их отношений. Мисс Морвилл, с которой графиня не замедлила поделиться своими опасениями, невозмутимо ответила, что за Мартина, конечно, трудно ручаться, но мисс Болдервуд, надо отдать ей справедливость, никогда ни словом, ни делом не давала повода считать, будто как-то выделяет Мартина из числа окружавших ее молодых людей. Графиня возмутилась. Да разве какая-нибудь девушка сможет устоять перед ее ненаглядным сыном, только пожелай он этого? Тем более, что она уже ясно выразила свое одобрение его выбору, так какие же могут быть препятствия?! Не безумны же Болдервуды, чтобы не оценить в должной мере оказанной им чести! Сама она согласилась, чтобы их дочь вошла в ее семью, чего же им больше?! Графиня всегда считала сэра Томаса весьма достойным человеком, который никогда не позволит себе выйти за пределы разумного. В общем, она начинает подумывать, не съездить ли ей лично в Виссенхерст, чтобы уладить это дело.
Мисс Морвилл была не из тех, кто легко теряется. Это неожиданное известие могло бы заставить ее отступить, тем не менее, она, героически скрывая раздражение, постаралась изо всех сил отговорить графиню от этого неразумного шага, который привел бы к весьма неприятной сцепе между нею и сэром Томасом.
— А может быть, — вскинулась графиня, которой пришла в голову новая мысль, — эти Бол-дервуды рассчитывают увлечь Сент-Эра? Высоко же они замахнулись! Ведь эрл, задумай он жениться, может рассчитывать на принцессу! Да по правде сказать, будь у Мартина титул, разве бы я согласилась снизойти до каких-то там Болдервудов?!
— Не думаю, что такая мысль приходила в голову сэру Томасу, мадам, — заметила мисс Морвилл. — По-моему, они считают, что Марианна еще слишком молода, чтобы думать о замужестве.
— Запомни хорошенько, дорогая моя, девушка в глазах родителей никогда не бывает слишком молода, когда речь идет о блестящем замужестве, — изрекла графиня. — Непременно съезжу в Виссенхерст. Надо тонко намекнуть, что на союз с Сент-Эром им рассчитывать нечего. Уверяю тебя, я буду сопротивляться этому до последнего дыхания!
Мисс Морвилл ничуть не сомневалась, что так оно и будет. Но ее уверенность в том, что подобная позиция вызовет резкий отпор либо у эрла, либо у сэра Томаса, заставила Друзиллу возобновить настойчивые попытки отговорить ее милость от подобных действий, результатом которых могло быть лишь ее неминуемое разочарование. С удивлением обнаружив, что скучает по Марианне, она постаралась объяснить графине, в какое неудобное положение та может поставить себя, если так поступит. И, наконец, ей удалось убедить ее погодить с поездкой в Виссенхерст до тех пор, пока у них не окажется больше информации. Для этого Друзилла предложила свои услуги. И не то чтобы она считала своей обязанностью довести до сведения графини, что сердце наследницы завоевал вовсе не один из Фрэнтов, а лорд Улверстон. Она знала, в этом случае гордость графини получит жестокий удар. Друзилла подозревала, что удовлетворить желание графини сможет только официально объявленная помолвка — как свидетельство того, что Болдервуды и не хотят никого другого, кроме Фрэнта.
Поскольку Тео говорил, что собирается завтра в Виссенхерст, чтобы попрощаться с Болдервудами, мисс Морвилл решилась попросить его взять ее с собой. Он согласился без колебаний, и они отправились вместе, в счастливом неведении относительно того, что незадолго перед ними Мартин отправился в том же направлении.
Казалось невозможным утаить от Тео причину ее желания попасть в Виссенхерст. Друзилла давным-давно привыкла делиться с ним своими заботами, так что и теперь не задумываясь поведала о своем разговоре с графиней. Он удивился куда меньше, чем она предполагала, но, когда заговорил, улыбка Тео показалась ей немного натянутой.
— Слишком долго я жил под одной крышей с ее милостью, чтобы удивляться ее выходкам. Да ведь любому, кроме нее, было видно с первого взгляда, что Улверстон по уши влюбился в мисс Болдервуд. Проблема в том, что наша графиня никогда не поверит, будто кто-то может затмить ее любимого Мартина в глазах девушки, будь это даже наследник Перси или Говардов! — Он немного помолчал, потом договорил: — Уверен, что Болдервуды, сообразив, что Сент-Эр не имеет серьезных намерений в отношении их дочери, решили заполучить для нее Улверстона. Да это и неудивительно!
Но своему обыкновению, Тео говорил спокойно, но Друзилле вдруг почудился какой-то оттенок горечи в его словах.
— По-моему, вы к ним несправедливы, Тео! — возразила она. — Мне казалось, они думают только о счастье Марианны!
— Безусловно. Только им кажется, что она будет куда счастливее в роли богатой графини, нежели если станет женой никому не известного человека. Я их не виню, по-моему, Марианна достойна самого высокого положения. — И больше он ничего не прибавил.
Друзилла тоже сочла за лучшее сменить тему, и через пару минут они как ни в чем не бывало заговорили о самых обычных вещах.
А Мартин в это время уже подъезжал к Виссенхерсту. Миновав ворота, он поднял голову и успел заметить лицо Марианны, мелькнувшее в зелени густого кустарника, который шел по обе стороны дорожки. Сообразив, что она, должно быть, возится в цветнике, который был ее главным увлечением, он быстро направил лошадь к конюшне. Оставив ее на попечение главного конюха, вышел в сад, но не обнаружил там девушку и застыл в тягостном недоумении, гадая, не вернулась ли она в дом, как вдруг услышал голос Марианны. Она весело напевала. Мартину показалось, что голос доносится из оранжереи, и он устремился туда. Там ее и нашел в конце концов.