— Нет, я не голодная, — помотала головой Каролинка. Королевна сидела меж тем на краешке её постели и рассматривала Дудкову.
— Это девочка из вашей школы? — спросила Дудкова и посмотрела на королевну даже с некоторым подозрением. — Странный какой-то ребёнок… А корона у тебя что, с карнавала, что ли?
И, не дождавшись ответа, Дудкова отправилась на кухню.
— Мне не хочется есть! — крикнула ей вслед Каролинка.
Но Дудкова её не услышала, потому что дверь на кухню уже захлопнулась.
— Почему ты не хочешь, чтоб твоя управительница приготовила обед, почему капризничаешь? — спросила в свою очередь королевна.
— Это вовсе даже не управительница, это — Дудкова!
— Не имеет значения! — махнула рукой королевна. — Важно другое: ты не хочешь обедать, а я просто погибаю от голода! Столько лет торчу в башне и не могу толком наесться. Колдунья даёт мне всё время одну только холодную кашу! И ту — не в тарелке и не в мисочке, а на старой газете!
— Холодную кашу на старой газете! — повторила с ужасом Каролинка. — Какая жуть!
— Уж конечно… О, я вижу, у тебя тут пирожные! Сколько лет не видела пирожных!
Даже не спросив у Каролинки позволения, она с жадностью набросилась на пирожные и все их съела.
— Вкусно, — заявила королевна и облизнулась. — Совсем такие же пёк наш повар при королевском дворе моего папы.
— А это пекла моя мама.
— Вот как! — Королевна закивала. Она хотела сказать что-то ещё, но в эту минуту вошла Дудкова с обедом.
— Я принесла тебе супу, Каролинка. Хороший овощной суп!
— Овощной? — переспросила королевна. — Терпеть не могу овощного! Ничего не поделаешь, пусть будет овощной. Я такая голодная!
— Вот как? — сказала Дудкова, удивившись. — Она тоже будет обедать? Твоя мама, Каролинка, ничего мне об этом не говорила.
— Я отдам ей свой обед, она очень хочет есть. Давно не ела.
— Бедная девочка. — И Дудкова покачала головой. — Почему это некоторые совсем не заботятся о детях? Я принесу остатки супа, хватит на вас обеих, и второе тоже разделю, ладно?
— Пожалуйста, — сказала Каролинка. А королевна меж тем, снова не спросив позволения, принялась за суп.
— Из приюта она, что ли? — сказала, разжалобившись, Дудкова. — Такая голодная! И одета-то как!..
И Дудкова пожала плечами, таким странным показалось ей голубое бархатное платье королевны. В самом деле, Каролинка нарисовала платье кое-как: с одной стороны юбка оказалась совсем короткая, зато с другой свисала почти до пола. Да и рукава — так себе: один длиннее, другой короче. Королевна тоже была, по-видимому, не слишком довольна своим нарядом, потому что сказала, с упрёком глянув на Каролинку:
— Видишь, как ты меня вырядила?
— Я? — спросила Каролинка и покраснела, ведь королевна была права.
— Может, потом удастся поправить платьице, — торопливо проговорила Каролинка в утешение. — Прошу тебя, не огорчайся!
Королевна только головой мотнула, так занята была она супом. Она громко чавкала — наверно, на кухне было слышно.
— Ты всегда так громко ешь? — спросила озадаченная Каролинка. — Ведь это нехорошо!
Королева кивнула.
— Всегда. С тех пор, как меня заколдовали. Раньше я так не ела. А теперь, даже если стараюсь тихонько, всё равно не получается. Никак не сладить!..
— Как плохо быть заколдованной! — И Каролинка сочувственно вздохнула.
— Конечно, плохо!
Дудкова принесла меж тем второе.
Королевна облизалась и прямо рукой схватила котлету. Каролинка отвернулась, чтоб не видеть этого. Что сделаешь, если человек заколдован? Хорошо ещё, что Дудкова ничего не заметила — она стояла к ним спиной. Уж, конечно, рассказала бы об этом в соседних домах.
Дудкова вышла из комнаты, через некоторое время вернулась за тарелками, а перед уходом заглянула к Каролинке ещё раз.
— Я пошла домой, — сказала она. — Будьте паиньками.
И так посмотрела на королевну, точно заранее знала, что та паинькой не будет. И всё, вероятно, из-за растрёпанных волос.
— Ты не хочешь причесаться? — робко спросила Каролинка, когда дверь за Дудковой закрылась.
— Я не могу! — мрачно отозвалась королевна. — Никакая гребёнка не возьмёт! Во-первых, такой ты меня нарисовала, а во-вторых, я заколдованная!
— Значит, такой ты и останешься?
— Пока меня не расколдуют.
Королевна села в ногах у Каролинки, скрестив по-турецки ноги. Вид у неё был печальный, но самое неприятное заключалось в том, что она начала сопеть носом.
— У тебя что, насморк? — спросила обеспокоенная Каролинка.
— Очень может быть. Думаешь, в этой башне не холодно? Жуткие сквозняки, вдобавок окна без стёкол!
— Это ужасно! — не на шутку расстроилась Каролинка. — Ты наверняка простудилась. Дать тебе носовой платок?
И Каролинка протянула королевне свой платок — голубой с розовой каёмкой.
— Спасибо, — сказала королевна и громко высморкалась.
— Может, что-нибудь надеть на тебя? Я дам кофточку!
Но королевна печально помотала головой.
— Ничего мне не поможет! Никакая сила!
— Но ведь это — ужасно, — снова сказала Каролинка. — Как же всё-таки быть?
Не успела королевна ответить, как до Каролинки донёсся скрежет ключа в замке. Это был Петрик.
— Здравствуй, Каролинка, — сказал он, входя в комнату. — Я слышал, у тебя нога болит?
— Да, мама поставила мне компресс.
— Вот я и пришёл… — И тут Петрик осёкся. Только сейчас заметил он сидящую со скрещенными по-турецки ногами королевну. Он уставился на неё в изумлении.
— Это твоя подруга, Каролинка? Из школы?
— Нет, что ты. Это же королевна!
— Чтооо? — И Петрик вытаращил глаза.
— А этот мальчик — кто? — спросила в свою очередь королевна и вытерла нос.
— Это Петрик, — поспешно объяснила Каролинка. — Мой товарищ. Ты не бойся, я ему сейчас всё объясню. Хорошо, что ты пришёл, Петрик, королевна как раз…
— Какая королевна?.. Брось эти шутки!
В самом деле, Петрик не знал, что и думать об этой растрёпанной девочке со съехавшей набок короной.
— Мне всё-таки кажется, королевны выглядят иначе.
— Я и сама так думала, — призналась Каролинка. — Я нарисовала её, понимаешь?
— Вот оно что! Только ты не очень… — Петрик хотел сказать, что рисунок не очень удался, но подумал, что королевне это может быть неприятно и вовремя сдержался.
— Кроме того, она ещё заколдованная, — сообщила Каролинка. — И у неё насморк: она жила в сырой башне, её заточила туда злая волшебница.
Петрик снова кивнул, по-прежнему не зная, как отнестись ко всей этой истории.
— Она останется тут? — спросил он через некоторое время с беспокойством.
— Ещё чего не хватало! — воскликнула королевна. — Я и не думаю тут оставаться! Не собираюсь! Но раз вы меня нарисовали…
— Это я тебя нарисовала, — сказала с раскаянием в голосе Каролинка.
— Потому ты так и выглядишь. Петрик нарисовал бы тебя, наверное, лучше. Мне кажется, я тебе об этом уже говорила…
— Ничего не поделаешь, — со вздохом сказала королевна и шмыгнула носом. — Какая есть, такая есть. Для заколдованной королевны не так уж плохо. Так будет, пока не найдётся тот, кто меня расколдует…
В ту же минуту они услышали, как открывается входная дверь.
— Наверное, это — мама! — пискнула Каролинка.