Изменить стиль страницы

Горан Петрович

Остров и окрестные рассказы

ОСТРОВ И ОКРЕСТНЫЕ РАССКАЗЫ

ШЕСТЬ ЛИСТИКОВ БЕССМЕРТНИКА

Вот уж и правда, каких только обычаев нет на белом свете

Мы сидели во дворе и тщательно расчесывали густые солнечные лучи, чтобы они не сожгли наш сад, как тут в воротах появился запыхавшийся мужчина в городском невнятно однотонном костюме. Мы сразу увидели, что это чужак. Во-первых, его никто не знал, а кроме того, штанины у него были мокрыми до колен: по узкому бревну над ручьем умели пройти только местные.

— Почему вы не сделаете мост? — спросил он, не поздоровавшись.

— По правде сказать, ни к чему нам это, ручей чистый, — ответил дед, предлагая ему место на скамейке.

Гость сверкнул глазами и сел. Бабушка протянула ему три запутанные солнечные пряди, чтобы и он занялся расчесыванием, ведь за делом и разговор лучше идет. Но по тому, как он пожал плечами, было видно, что он понятия не имеет, что с этим делать.

— Неужели вы никогда не расчесывали солнечные лучи? — спросила мать, изрядно удивленная.

— Нет, — ответил чужак.

— Простите, а как же вы тогда защищаетесь от жары? — теперь удивился отец.

— Вот так, — сказал незнакомец и вытащил из своей сумки пластмассовый веер такого же цвета, как его скучный костюм.

— Боже милостивый, вот уж и правда, каких только обычаев нет на белом свете! — перекрестилась бабушка.

Чудовищное приспособление

Пришелец был коммивояжером. Об этом он сообщил нам таким важным тоном, что сразу стало ясно: речь пойдет о делах, несомненно, не стоящих особого внимания. Тем не менее мы не стали показывать ему нашего сочувствия, ведь многие люди просто вынуждены заниматься бог знает чем.

— Я хотел бы предложить вам план дома, — сказал он, после того как отдал должное угощению — меду и свежей воде.

— Похоже, ваши глаза не поспевают за ногами: еще с горы видно, что дом у нас уже есть, — ответил дед. — Жаль ваших намокших штанин, но план нам никак не нужен, и, обратите внимание на зрение, дом у нас есть. Вот сейчас ваша тень опирается как раз на него.

— Не-ет, вы меня не поняли, — широко обмахивался веером чужак. — Я хотел бы предложить вам план большого дома, этажа на три, с несколькими балконами, с аккуратными медными водостоками на всех углах.

— Ну да, и чтобы каждую ночь вокруг нас в трубах бурлил мрак! Зря стараетесь! Даже если бы нам был нужен дом побольше, у нас все равно нет денег, чтобы купить ваш план, — вмешалась бабушка. — И прошу вас, не размахивайте так этим вашим чудовищным приспособлением, вы разгоните наш самый лучший воздух!

— Простите, — лишь на мгновение отступил чужак. — Но имейте в виду, хозяйка, я план не продаю. В обмен на него я согласился бы принять всего несколько узоров, которых у вас, как я заметил, имеется предостаточно...

— О каких это вы узорах?! — резко спросила бабушка, немного раздосадованная тем, что в сторону сада от нее улизнул один нерасчесанный сноп солнечных лучей.

— Об узорах на полотенцах, рубахах, дверных косяках, платках, прялке, безрукавках — да на чем угодно! То, на чем они нарисованы, вырезаны или вышиты, остается вашей собственностью. По-моему, сделка честная.

— И как, по-вашему, мы должны снимать оттуда узоры? — подключилась к разговору мать.

—Да вот так! — сказал чужак, встал со скамьи и приподнял тканую дорожку, на которой до этого сидел.

Нам не приходилось столь сильно изумляться еще с прошлого года, когда в ручье мы наткнулись на безбородую обезьяну-ревуна. Гость с силой тряхнул дорожку, и с нее на землю попадали букеты вышитых полевых цветов.

— Вам план, мне узоры, — улыбался он, извлекая свернутый трубочкой листок бумаги и торопливо запихивая в сумку опавшие стебельки, лепестки и травинки цвета позднего апреля.

— Погубил мою самую любимую дорожку! — первой опомнилась бабушка, но от незнакомца осталась только пыль, причудливыми узорами клубящаяся над проселочной дорогой.

Облако село на мель над нашим двором

В то лето засуха многим уполовинила сады. Люди больше не придавали значения расчесыванию солнечных лучей, и растения пригнулись к земле под тяжестью каждодневной, многослойной жары. Чужак наведался в каждый двор. У одних он взял кудреватую лозу с прялки, у других виноградную гроздь, выведенную на дверном косяке, у третьих завитки узоров с платка, у четвертых колоски с суконной куртки, у пятых павлинью пару со спинки кровати... И каждому дал взамен план дома. Наши бабушка и дед сказали:

— Большой дом нам не нужен. В нем можно потеряться. Кроме того, единственная лестница, на которую мы согласимся шагнуть, это та, что ведет к вратам нашего доброго Господа!

— Но ваши комнаты могут быть на первом этаже, — предложила мать, и на эту мель над нашим двором село первое сумрачное облако.

В тот же вечер бабушка, вопреки всем обычаям, дожидалась полночи во дворе.

— Хочу впрок наглядеться на звезды: скоро здесь будет слишком много тени, — объяснила она.

Спустя всего одну ночь после этих слов дедушка оплел лунным светом несколько самых крупных снов. Получились круглые корзины, и он подвесил их на чердачную балку, так высоко, как мог дотянуться, за пределами досягаемости чумы и остальных бродяг. Он тоже считал, что приближаются облачные дни.

— Пригодится, когда от яви разболится голова, — шепнул он в маленький кармашек на своей жилетке, где хранил список самых важных предметов.

Высота небес измельчала

Когда в начале осени мы заготавливали на зиму полные банки зрелого солнца, чужак появился снова. Вниз по его штанинам стекала вода, а по лицу — довольно сильное удивление. Ну воду-то мы узнали сразу, он опять свалился с бревна, перекинутого над нашим ручьем. Удивление происходило от недоумения: почему мы до сих пор не начали строить новый дом? На этот раз вместо веера он вытащил из сумки предложение обеспечить нас строительными материалами.

— Разумеется, в обмен на узоры! — закончил он, алчно уставившись на дедушкины чулки, расшитые дикими гиацинтами и травинками.

— Прочь! Не продается! — насупилась бабушка и воинственно вытерла о передник позолоченные октябрьским светом руки.

— Тогда за узоры с кувшина для воды! — чужак перевел взгляд на ритмично чередующиеся красные, синие и зеленые полоски.

— А этого хватит? — поддался обману отец.

— Для начала — да! — ответил чужак и довольно потер руки.

Так же как слой за слоем оседает в тихих заводях ил, наслаивались друг на друга облака во все более мелевшей высоте над нашим двором. Бабушка с дедушкой закатали банки с солнечными лучами. Тени мы на зиму не оставляли. В пищу они не годятся, да и смотреть на них приятного мало.

Новые тени появлялись быстрее, чем успеешь моргнуть

К счастью, зима была мягкой. Строительный материал поступал. Чужак доставлял кирпич за кирпичом, черепицу за черепицей, брус за брусом... В своей сумке он уносил узор за узором с наших вещей. С началом весны мы взялись за строительство нового большого дома. Той весной вообще никто не занимался сбором беспорядочно разбросанных солнечных лучей. Редкий свет увядал без всякой пользы. Было ясно, что сады не смогут хорошо плодоносить. Новые тени появлялись быстрее, чем успеешь моргнуть, с такой же устрашающей быстротой, с какой все вокруг возводили свои огромные домища.

Бабушка и дедушка пытались спасти положение. Они бродили по окрестностям, взбирались на горы и холмы, находили и собирали рассыпанные стебли солнца, охапками переносили свет к нам в сад.

— Хоть бы ненадолго кто-нибудь спустился с лесов. Чем выше постройка, тем больше продувает сквозняками разум. Без узоров все так уныло. В унылых домах унылые жизни. В унылых жизнях унылые души... — горевали они.