Судя по книге, Ф. Кук многократно в различных атмосферных условиях определял свои координаты на пути к полюсу обычным секстаном, контролируя результаты своих обсерваций по курсам и пройденным расстояниям. Использование искусственного горизонта — прибора, позволяющего определять высоту солнца, когда линия горизонта либо совсем не вида, либо видна не четко, — существенно упрощало измерение высоты солнца даже в условиях дымки и тумана, но не устраняло влияния рефракции, которое сам Ф. Кук неоднократно описывал как своеобразные «гримасы солнца». Большинство современных специалистов по мореходной астрономии оценивают систематические ошибки в Арктике в отдельных измерениях с использованием секстана и хронометра в 7–8 . Разумеется, на результаты отдельных измерений рефракция могла значительно повлиять, однако нет оснований считать, что это влияние было систематическим. В целом же Ф. Кук определял свое местоположение в высоких широтах, по-видимому, не лучше, но и не хуже своих современников. Попытаемся оценить его штурманское искусство при возвращении с полюса на подходе к суше, когда Ф. Кук не имел обсерваций по солнцу на протяжении 500 км пути с 24 мая по 13 июня 1908 г.

13 июня, судя по приведенным в книге координатам, Ф. Кук находился в 50 км от острова Миен, о существовании которого не знал, поскольку остров был открыт лишь в 1916 г. В. Стефанссоном. Если на современной карте восстановить маршрут Кука в его наиболее сложной заключительной стадии, то хорошо видно, что 11 июня, за два дня до описанной Куком обсервации, он вместе со своими спутниками прошел всего в 15 км от острова, и хотя был туман, но все же отметил ровный припай. Это свидетельствует о том, что его маршрут хорошо согласуется с современной картой. Однако то, что Кук не обнаружил острова Миен, в то время было очень серьезным аргументом против Кука, так как В. Стефанссон утверждал, что Кук на своем пути обязательно должен был «упереться» в остров Миен. Однако это не могло произойти, так как В. Стефанссон, «привязывая» свое открытие к астропункту на мысе Изаксен (остров Эллеф-Рингнес), находящемуся всего в 120 км, ошибся на 30 км! Координаты острова, указанные на современной карте, показывают, что Ф. Кук, не имевший длительное время обсерваций при выходе к суше, определился значительно точнее то, что Ф. Кук не вышел, как планировал, к своему складу на мысе Свартенвог (Cтоллуэрти, нисколько не умаляет его штурманского искусства — ведь он, полагаясь на «наблюдения» Пири, не подозревал о существовании дрейфа к западу. В этой ситуации невозможно было бы выйти в намеченный пункт, и если бы он вышел, это дало бы нам основание подозревать его в фальсификации своего похода, а так описанные им обстоятельства полностью объясняются природными процессами этой части Арктики, доказывая его непредвзятость и честность. Все природные явления Арктики в их сложной взаимообусловленности полностью объясняют как успехи, так и просчеты американского исследователя, все основные события его похода к полюсу и возвращения. В описаниях Ф. Кука практически невозможно найти что-то такое, что противоречило бы современным представлениям о природе той части Северного Ледовитого океана, где он был.

Составить столь логически стройное описание без наблюдений в натуре, не обладая конкретными знаниями, практически невозможно. Единственное серьезное исключение — это пресловутая «Земля Брэдли». Однако в истории изучения Арктики известна целая «чертова дюжина» аналогичных «открытий» (Земли Санникова, Крокера, Петермана, Андреева и т. д.), сделанных исследователями, чья репутация никем никогда не ставилась под сомнение. В описаниях Ф. Кука есть неточности, некоторая доля субъективизма, но ко всему этому совершенно не подходит определение «преднамеренная ложь или фальсификация».

Невозможно понять другое: как в условиях природных процессов, протекающих в акватории Северного Ледовитого океана, особенно дрейфа, Р. Пири на обратном пути с полюса удалось вышли по собственным следам в исходную точку маршрута на мысе Колумбия, причем с невероятно высоким темпом передвижения (до 70 км в сутки!), на что неоднократно обращалось внимание в полярной литературе. Можно предположить интенсивный попутный дрейф, но в его описаниях нет никаких указаний на подвижки льда или вызванные ими трудности.

Однако вернемся к Ф. Куку. Итак, его описания природы Центральной Арктики нисколько не противоречат современным научным представлениям о ней, следовательно, они достоверны. А раз это так, то нет оснований не доверять заявлению Ф. Кука о достижении им Северного полюса с учетом сделанных им оговорок.

Может показаться непонятным: почему заявки Ф. Кука в свое время не были признаны американским обществом, почему было отдано предпочтение Р. Пири? Отметим лишь два обстоятельства.

Во-первых, в самом американском обществе по этому поводу никогда не было согласия. Нет ни одного документа, который бы официально закрепил приоритет Р. Пири в достижении Северного полюса. Не пытаясь даже перечислить все опубликованное по вопросу о первенстве в достижении Северного полюса, мы лишь отразили одну из возможных точек зрения на результаты похода Ф. Кука. В самих Соединенных Штатах Америки также по этому поводу нет единой точки зрения. Совсем не случайно с 1939 г. там существует Общество Кука со штаб-квартирой в Харлевилле (штат Нью-Йорк), которое добивается реабилитации доброго имени исследователя в глазах общественности. Правда, создается впечатление, что ученые-полярники США не сказали слова, которое могли бы сказать, — но это уже заботы самих американцев…

Во-вторых, как было отмечено выше, скандал по поводу достижения полюса с самого начала имел определенную социально-общественную окраску. И видимо, это определило многое, когда предпочтение в прессе было отдано представителю привилегированной государственной организации — ВМС США, каким был Р. Пири, а не частному лицу. Игнорировать это невозможно.

При чтении этой книги советский читатель должен иметь в веду, что сам Ф. Кук был сыном своего времени и своего общества, о нравах и морали которого мы можем судить по произведениям его современников — Джека Лондона, Теодора Драйзера, О Генри, Линкольна Стеффенса, поэтому многие суждения самого Ф. Кука, сам стиль его дискуссии с Р. Пири может показаться советскому читателю странным. Едва ли сам Ф. Кук выиграет в глазах нашего читателя, обнаружившего в газетах того времени, как покоритель полюса по возвращении в Штаты брал с желающих получить автограф по 10 долларов на будущие экспедиции. Но это уже относится не к путешествию на полюс, а к американскому образу жизни, его морали, о которых читатель должен помнить, читая эту книгу.

История открытия Северного полюса, хотя это событие XX в., весьма не проста, что и подтверждает содержание настоящей книги, которая публикуется с рядом сокращений, ие представляющих интереса для нашего современника. Так, опущены две заключительные главы и Послесловие, где Ф. Кук полемизирует с Р. Пири по проблемам, не имеющим отношения к их деятельности в Арктике, повторяя факты, изложенные в гл. I и примечаниях и передающие дух контрверсии и ее методы. Книга Ф. Кука представляет собой не только одно из замечательных описаний полярного путешествия, но и документ социально-общественных отношений в США.

В. С. Корякин

Землепроходцам

Индейцам — изобретателям пеммикана и снегоступов, эскимосам, от которых пошло искусство езды на нартах, этим народам-близнецам, не имеющим своего флага, мой первый поклон. Забытым землепроходцам, чей опыт служил мне руководством, павшим бойцам-победителям, что усеяли своими выбеленными костями полярные широты, им, землепроходцам прошлого, настоящего и будущего, посвящается первая страница этой книги. Пусть разделят славу успешного покорения полюса и мертвые, и живые.