В медицинских летописях XVT века сохранилось описание одного странного случая.

Однажды известного в то время хирурга Амбруаза Парэ пригласили прибыть немедленно к месту дуэли.

Врача это нисколько не удивило. Тогда дуэли были очень распространены. Смывать кровью обиды считалось даже обязательным для поддержания «дворянской чести».

В то время дуэлянты обычно дрались на шпагах.

Хирург, приглашенный на случай необходимости оказать медицинскую помощь, и стал свидетелем подобной дуэли. Происходило это в Париже.

Один из противников получил удар шпагой в грудь. Собрав все свои силы, раненый стал наступать с такой яростью, что его соперник обратился в бегство. Раненый погнался за ним. Он преследовал своего врага на протяжении почти двухсот шагов, а затем упал. Когда хирург поспешил к нему, чтобы оказать помощь, упавший был уже мертв.

Вот этот случай и был описан в медицинских хрониках XVI века, как самое невероятное происшествие, которое очень поразило хирургов того времени, и прежде всего самого свидетеля дуэли.

Что же так сильно удивило Амбруаза Парэ?

Двести шагов – вот что показалось ему невероятным.

Те самые двести шагов, которые пробежал один из участников дуэли. Ведь их пробежал человек, раненный в сердце.

На протяжении веков считалось, что удар, пронзивший сердце, влечет за собой немедленную смерть. Хирург, присутствовавший на дуэли, в этом тоже нисколько не сомневался.

Он никогда не поверил бы, что с сердцем, пробитым острием шпаги, можно бежать так долго, если бы не увидел это собственными глазами.

Но о более удивительном случае рассказал почти сто лет спустя другой врач.

Перед ним на кровати лежал человек, который пятнадцать дней назад получил удар кинжалом в сердце.

Однажды его позвали к больному. Врач, явившись, увидел в комнате очень много людей. Это были родственники больного. И вот врач заметил, что родственники поражены тем, что больной всё еще жив.

Когда врач осмотрел пациента, то и сам был несказанно изумлен. Перед ним на кровати лежал человек, который пятнадцать дней назад получил удар кинжалом в сердце.

Пятнадцать дней человек жил с пронзенным сердцем!

Это было неслыханно. Это противоречило всему, что было известно медицине того времени.

Больной умер на следующий, шестнадцатый, день.

Случай этот остался для тогдашних врачей столь же потрясающим, как если бы пострадавший прожил не пятнадцать дней, а пятнадцать десятилетий. Настолько удивительным и непонятным было то, что человек не умер немедленно после удара ножом в сердце.

1 – правое предсердие; 2 – правый желудочек; 3 – левое предсердие; 4 – левый желудочек; 5 – верхняя полая вена; 6 – легочная артерия; 7 – легочные вены; 8 – аорта.

Сердце знают все. Оно бьется в нашей груди; каждый в любой момент может приложить к ней руку и удостовериться в том, что сердце на месте и выполняет свою работу.

Сердце не останавливается ни на минуту. Оно непрерывно гонит кровь по артериям, капиллярам и венам.

Если сердце хоть на минуту остановится, жизнь организма начнет угасать.

Прежде всего прекратится жизнь мозга, затем погаснет жизнь в остальных органах тела и наступит смерть.

Если сердце снова забьется, то человек сможет вернуться к жизни. Однако это, как мы покажем дальше, должно произойти ни в коем случае не позже чем через пять-шесть минут после остановки сердца.

Наука знает способы, как возвращать к жизни в течение этой пяти-шестиминутной смерти, в течение так называемой клинической смерти. После пяти-шести минут клинической смерти наступает биологическая смерть. Тогда уже никакими силами жизнь не вернуть.

Сердце разделено непроницаемой перегородкой на две половины. Их иногда условно называют правым и левым сердцем.

Вспомним, как совершается работа сердца. Предсердие и желудочек каждой половины сердца сообщаются между собой и разобщаются посредством клапанов. Свежая кровь из легких вливается в сердце через левое предсердие, а выталкивается из сердца в аорту через левый желудочек.

Отработанная венозная кровь попадает в сердце через правое предсердие, а уходит в сосуды легких для окисления через правый желудочек.

1 – левое предсердие заполняется кровью; 2 – предсердие сокращается, открывается створчатый клапан, и кровь поступает в левый желудочек; 3 – желудочек сокращается, давление крови закрывает створчатый клапан и открывает полулунный клапан, – кровь поступает в аорту; 4 – давление крови в аорте закрывает полулунный клапан, предсердие снова заполняется кровью.

Сердце нуждается в большом количестве крови, служащей для его питания. Эта кровь поступает в так называемые коронарные сосуды сердца из начальной части аорты.

Без крови сердце работать не может. Постоянное поступление крови – это первое условие, которое обеспечивает деятельность сердца.

Сердце окутано со всех сторон довольно плотной оболочкой – околосердечной сумкой; называется она: перикардий или перикард.

Почему хирургу XVI века показалось невероятным, что человек, раненный в сердце, пробежал двести шагов?

Почему врача ошеломило то, что пронзенное кинжалом сердце продолжало биться пятнадцать дней?

Потому, что это в самом деле удивительно.

Ведь через сердце проходит вся кровь, – столько, сколько ее имеется в теле человека. Каждые 23 секунды сердце пропускает ее всю через себя.

Сердце выбрасывает из себя кровь в аорту толчками с большой силой.

Раненое сердце тоже работает. Оно не перестает совершать свои движения. Но при каждом сокращении кровь выбрасывается также и через отверстие раны. Эта кровь уже не попадает в аорту, не попадает в сосуды сердца и в сосудистое ложе, а следовательно, и не возвращается в сердце.

В течение одной минуты сердце делает 70–80 ударов. С каждым ударом сердце будет терять через рану кровь.

При большой ране сердце может остаться без крови через одну-две минуты, при маленькой – через пять-шесть минут.

Смерть при ранении сердца неизбежна, и если не в первую минуту, то в первые минуты. Так, по крайней мере, считалось на протяжении веков.

Вот почему изумление великого хирурга Амбруаза Парэ было совершенно естественным и законным.

Это величайшая редкость – увидеть человека с пробитым сердцем, быстро– и довольно энергично бегущего со шпагой в руке в погоне за своим врагом, или увидеть человека, у которого пятнадцать дней работает пронзенное сердце.

Врач, рассказывавший о больном, жившем пятнадцать дней после удара в сердце, тоже был опытным хирургом. Можно спросить: пытался ли он спасти своего пациента?

Если раненый жил пятнадцать дней, то первое, что должно было прийти хирургу в голову, – это сделать операцию. Надо было зашить рану сердца – и всё. Но сделать этого врач как раз не мог. Он даже не предпринял попытки подобного вмешательства.

И его действия вполне понятны.

Оперировать на сердце тогда еще не умели. А если бы врачи того времени даже знали, как произвести операцию, они не решились бы на это, потому что всё равно ничего хорошего не получилось бы; раненый, безусловно, погиб бы от гангрены, как тогда говорили, или от заражения крови, как теперь говорим мы.