Хана Доскочилова
КРОТ НА СЕДЬМОМ НЕБЕ
На пригорке под лесом уже отцвела земляника, дни делались все длиннее, а ночи, наоборот — короче, и зачесались у Крота лапки — захотелось ему попутешествовать.
Куда? А спросите! Куда заведут его подземные ходы, где он вылезет наружу — это всегда оказывается для Крота полнейшей неожиданностью.
Хотите верьте, хотите нет, но как-то раз добрался он до самой городской площади.
Часы на башне только что отзвонили воскресный полдень, в скверике у фонтана было тихо, словно под водой, потому что все в это время сидят дома и обедают, как вдруг под крайней скамейкой мало-помалу вырос холмик из глины.
В первый миг Крот увидел лишь полоски неба между рейками скамейки и даже расстроился:
— Синяя лапша — какой странный мир! Стоит ли его вообще смотреть? Стоит — не стоит…
Но солнышко доставало своим лучиком повсюду, добралось и под скамейку и всячески принялось выманивать Крота:
— Выходи, не дури. А то столько хорошего пропустишь! Когда тебе еще посчастливится, чтобы в полном распоряжении оказалась целая городская площадь?
Крот послушался солнышка.
И хорошо сделал! Такую красоту и впрямь жалко было упустить… И бояться здесь нечего. Нет ни сапог, которые могут на тебя наступить, ни машин, которые могут задавить. Лишь седой дедуля тихонечко поскрипывает своей тележкой где-то в подворотне, но он еще далеко, и один бог ведает, куда он направляется.
Забрался Крот на скамейку и блаженствует. То на спинку перевернется, то на брюшко… Млеет, как кот на теплой печке.
Каменные рыбки в фонтане во все стороны разбрызгивают воду, в доме напротив настежь распахнуты окна, и оттуда доносится долгая, убаюкивающая песенка.
Крота уже совсем было сморил сон, но тут краешком глаза он увидел, что на тротуар перед кондитерской выехал из подворотни дедуся со своей тележкой. Минуты шли, дедуся что-то там возился и копошился, и вдруг там развернулся… большой полосатый зонт!
А под тем зонтом начали твориться чудеса.
Из тележки один за другим стали вырастать на длинных ниточках воздушные шарики. Красные и желтые, синие и зеленые, круглые и продолговатые. Скоро у дедушки вырос целый букет этих шариков.
Сон у Крота точно рукой сняло.
На это надо обязательно посмотреть поближе!
И, не теряя даром времени, он помчался напрямик через площадь, так что только пыль у него из-под пяток полетела.
На тележке стояла удивительная пузатая штуковина, а дедушка пускал из нее в шарики ветер.
А может, вовсе и не ветер. Скорее, какие-то чудесные дуновения, потому что шарики потом взлетали над землей, и не будь у них нитки, улетели бы прочь, куда им только вздумается.
Крот тоже с радостью полетал бы. Вот бы дедушка отвернулся от своей тележки хоть на минутку!
И как по волшебству, желание его тут же исполнилось. Седой старичок уже надул довольно шариков, поэтому закрыл свой «ветер» и отправился в подворотню — выкурить трубочку табаку.
Крот долго не раздумывал. Он вмиг оказался у трубки, нажал на рычажок и впустил себе в рот немножко ветра. Вот здорово! Он сразу стал легоньким — легче перышка…
Еще глоточек… еще чуть-чуть… и вот из него получился воздушный шарик, из всех шариков самый счастливый. Он ведь не привязан!
Крот взлетел над тележкой и стал подниматься все выше и выше…
Вот он уже пролетел мимо башни с часами. Галка, гнездившаяся там вместе со своими галчатами, чуть из гнезда от изумления не выпала:
— Разрази меня гром! Скоро и червяки летать начнут!
Но Крот ни на что не обращает внимания.
Разве мог он у себя в подземных ходах надеяться, что когда-нибудь увидит свет таким, каким его видят только птицы, да еще, может быть, самолеты и бумажные змеи.
Площадь уже была далеко внизу. Она походила на круглую булочку, скамейки посредине были точно четыре миндалинки, а весь городок можно было связать в узелок.
Зато облака стали совсем близко!
Крот мог дотянуться до них лапкой — а отсюда уже и до солнышка недалеко, шапкой можно добросить.
Солнышко тут же принялось звать Крота:
— Иди сюда, в звездный бильярд с тобой сыграем!
Звездный бильярд?.. Что это еще такое?
— Ну, это когда звездочки днем не светят, спят, прижав к себе свои лучики, а солнышко гоняет их по небу из лунки в лунку своим лучиком.
Крот даже рот от изумления открыл на такое диво… и тут же начал терять высоту.
Воздушным шарикам выпускать воздух нельзя!
Крот вовремя спохватился и опустился лишь немножко. В звездный бильярд он уже не сыграет, но зато плывет теперь по синему небу на тучке, словно парусник по Тихому океану…
Вдруг откуда ни возьмись высунулся длиннющий клюв и летит прямо на Крота.
Аистиная авиа-почта.
Еле-еле успели отвернуть, но Крот от испуга разинул рот и полетел вниз, вниз…
… пока не оказался среди небесных барашков.
Их тут было целое стадо. Крот поиграл с ними немножко в бодалки, потом в прятки, но тучкам игра вдруг ни с того ни с сего наскучила, и они помчались прочь по небу друг с дружкой наперегонки.
Все дальше и дальше…
Крот этого никак не ожидал и успел лишь издали помахать беленькому стаду лапкой.
«Ну вот. Остался один на всем небосклоне,» — подумал Крот.
Вдруг видит — рядом тихонечко ползет отставшая тучка. Маленькая, худенькая, заплаканная.
Как бы совсем от стада не отбилась. Надо ее немножко поддуть!
И хотя поддуть у Крота почти нечем — он все повыпускал то от удивления, то от страха, — но разве можно спокойно смотреть, когда рядом с тобой кто-то страдает?
И он не долго думая, поделился своим «ветром» с тучкой:
— Фью-у-у!
И худенькая тучка вмиг превратилась в пухленькую овечку, которая играючи догнала остальных.
А у Крота осталось меньше половины.
Летать он еще мог, но не очень высоко, и дал себе слово, что рта больше ни за что не раскроет — даже если с неба земляника посыплется.
Ведь летать — это такая красота!
Пока Крот наслаждается, на башне подняли гвалт галчата. Подрались из-за двух вишенок.
А мама-галка не видит-не слышит: сидит на стрелке башенных часов — болтает с соседкой.
