Итак, подытожим. Рассматривает ли первый вместе с Робертом Бойлем вселенную как гигантский часовой механизм, стремясь понять тайну того Самосущего Ключа, который автоматически заводит его через определенные промежутки времени. Или он принадлежит к классу тех мыслителей-позитивистов, которых герцог аргайлский [Дж. Д. Кемпбелл] обвиняет в своем «Царстве закона» в том, что они постоянно говорят о «простом навешивании ярлыков и правильной расстановке внешних фактов». Или же он подобно материалисту утверждает вместе с д-ром Тиндалем, что «порядок и энергия вселенной свойственны ей, а не привнесены в нее извне», что «это выражение четкого закона, а не переменной воли». Или же, не являясь непременно фанатичным ханжой, он выражает ранние наставления своего детства и рассматривает Бога как осязаемое, гигантское, действующее и разумное существо, наделенное личными качествами, которое периодически нисходит в различные аватары и становится «божественным мужем», подобно Вирадж и другим, и отрицает непонятное и ограниченное божество – некую незримую дымку. Или, следуя по стопам древних йогов, он начинает искать Безграничного и Необусловленного Единого и надеется на встречу лицом к лицу с Абсолютным и Субъективным, или верит в алхимию и хочет соперничать с Раймондом Луллием в искусстве изготовления золота и открытии философского камня; или, наконец, подобно Ямвлиху, или современному спиритуалисту, он ставит опыты в области теургии и спиритуализма, и вызывает высших и низших духов из неземных сфер…

Спиритуализм и спиритуалисты

Уважаемый сэр, – за последние три месяца очень трудно было, открыв свежий номер «The Banner» или какой-либо другой газеты, не обнаружить в нем одного или более доказательства плодовитости галлюцинирующего человеческого воображения. Лагерь спиритуалистов в волнении, и их кланы собирают силы для боя с воображаемыми врагами. Звучит набатный колокол; сигналы опасности несутся, подобно пламенным ракетам, через бывшее прежде безмятежным небо и издают предостерегающие крики бдительные караульные, поставленные по четырем сторонам «ангелами окруженного мира». Эхо этой шумихи отражается даже в ежедневной прессе. Можно подумать, что для американского спиритуализма наступил день страшного суда.

Из-за чего такое беспокойство? Все просто: две скромные личности высказали несколько полезных истин. Если громадный зверь Апокалипсиса с семью головами и надписью «Богохульство» на каждой появился бы на небе, едва ли пришлось увидеть такое смятение, как это; кажется, здесь имеет место сговор низвергнуть полковника Олькотта и меня (соединенных подобно паре герметических сиамских близнецов), настолько таких же зловещих для суеверных людей, как и комета с огненным хвостом – предвестник войны, мора и прочих бедствий. Кажется, они полагают, что если не сокрушат нас, мы уничтожим спиритуализм.

У меня нет лишнего времени, чтобы тратить его впустую, и то, что я пишу сейчас, предназначено не подобным людям, чьи мыльные пузыри, как бы ни пыжились, рано или поздно лопнут, но для многих заслуженно уважаемых спиритуалистов, к которым я отношусь с искренним почтением.

Если бы духовная пресса Америки руководствовалась принципом соблюдения равной справедливости ко всем, я послала бы копии этого письма в другие газеты, не только в вашу, но их поведение в прошлом склонило меня – справедливо или нет – к сомнению в том, что можно добиться удовлетворения вне вашей газеты. Я буду весьма рада, если сей случай даст мне повод изменить мнение о том, что они и их злословящие теоретики вдохновлены библейскими бесами, покинувшими Марию Магдалину и вернувшимися обратно в страну «Приятных Сновидений».

Для начала, я хочу отделить свое имя от имени полковника Олькотта, если вы позволите, и заявить, что как я не отвечаю за его взгляды так же, как и он за мои. Он достаточно и смел, и силен, чтобы защитить себя при любых обстоятельствах, и позволит противникам ударить себя не иначе, как выбив два зуба за каждый один свой. Хотя наши взгляды на спиритуализм отчасти совпадают и наша работа в Теософическом обществе ведется совместно, тем не менее мы являемся двумя весьма отличающимися существами и намерены остаться таковыми. Я высоко уважаю полковника Олькотта, подобно каждому, кто знает его. Он – джентльмен; но что еще более значимо в моих глазах – это то, что он честный и правдивый человек и бескорыстный спиритуалист в собственном смысле этого слова. Если он теперь видит спиритуализм в другом свете, чем хотелось бы ортодоксальным спиритуалистам, то лишь они сами в том виноваты. Он наносит удары по слабым местам их философии, а они делают все, что могут, чтобы спрятать язвы, вместо того чтобы излечить их. Он – один из самых верных и наиболее бескорыстных друзей, которых спиритуалисты имеют сегодня в Америке, и тем не менее с ним обходятся с такой нетерпимостью, которую едва ли можно было ожидать от кого-либо, превышающего уровень неистовых муди и санкеев. Конечно, факты говорят сами за себя; и вероисповедание, такое чистое, ангельское и неподдельное, каким объявлен американский спиритуализм, не должно было бы бояться ересиархов. Дом, выстроенный на скале, стоит непоколебимо при любом шторме. Если Новая Лютеранская церковь способна удостоверить всех ее «правителей, руководителей и визитеров из-за сияющей реки» в качестве развоплощенных духов, то в чем же дело? В этом-то и заключается неприятность: они не могут удостоверить это. Они отведали этих плодов Рая и нашли, что некоторые из них приятны и освежающи, поскольку были собраны и принесены действительно ангельскими друзьями, а многие другие оказались кислыми и гнилыми в своей сердцевине настолько, что для избавления от непрерывной диспепсии многие из лучших и наиболее искренних спиритуалистов оставили это вероисповедание, не спрашивая на то у последнего соизволения.

Это вовсе не спиритуализм; это, как я говорю, Новая Лютеранская Церковь; и действительно, хотя покойная предсказательница «The Banner of Light» была, очевидно, чистой и правдивой женщиной – судя по тому, что дыхание клеветы, этого яростного демона Америки, оказалось неспособным замарать ее репутацию, – и хотя, несомненно, она была замечательным медиумом, я все же не понимаю, почему спиритуалист должен подвергаться остракизму из-за того лишь, что, отказавшись от Святого Павла, он не пропагандирует и не придерживается доктрины Св. Конанта.

Последний номер «The Banner» содержал письмо м-ра Сейксона, критикующего некоторые выражения в недавнем письме полковника Олькотта в «New York Sun», в котором он защищал семейство Эдди. Единственная часть этого письма, касающаяся меня, такова:

Несомненно, некий маг, с его или ее каббалистическим «Престо! Изменись!», произвел неожиданную и необыкновенную революции в уме этого последователя оккультизма, этого джентльмена, который «является» и «не является» спиритуалистом.

Поскольку я – единственный каббалист в Америке, то не могу ошибиться в том, кого автор имеет в виду; поэтому с радостью поднимаю перчатку. Хотя я не несу ответственности за изменения в спиритуалистическом барометре полковника Олькотта (который, замечу, обычно предсказывает шторм), но ответственна за следующий факт. С тех пор как я оставила Читтенден, мне приходилось постоянно и бесстрашно спорить с каждым, начиная с доктора Бэрда, утверждая, что их приведения – разнообразные Эдди – подлинные. Являются ли они «духами ада или дьявольскими гоблинами» – это вопрос совершенно отдельный от их медиумизма. Полковник Олькотт не будет отрицать, что, когда мы встретились в Читтендене, в первый раз и впоследствии – и это случалось неоднократно – если он и выражал подозрение относительно «Мэйфлаура» и «Джорджа Дикса», духов сумрачных сеансов Горацио, то я настаивала на их существовании, поскольку могла составить представление о том, были ли они истинными феноменами. Также, несомненно, он признает, как чрезвычайно правдивый человек, что, когда неблагодарное поведение некоторых из Эдди, по отношению к которым он был любезнее брата – и каждый посетитель усадьбы это подтвердит, – подталкивало его к выражению негодования, я вмешивалась, защищая их, и умоляла, чтобы он никогда не смешивал медиумов с другими людьми в отношении их ответственности. Медиумы пытались поколебать мое мнение о парнях Эдди, предлагая в двух случаях, которые я могу вспомнить, поехать со мной в Читтенден и выявить обман. Я поступила с ними так же, как поступила с полковником. Медиумы пытались убедить меня, что Кэти Кинг мистера Крукса была на самом деле Ф.Кук, расхаживающей по комнате, в то время как сделанный с нее восковой бюст, облаченный в одежды, лежал в кабинете, изображая ее якобы находящейся в трансе. Другие медиумы, относясь ко мне как к фанатичному спиритуалисту, который готов скорее потворствовать обману, чем допустить вред заинтересованной стороне путем разоблачения, допускали или делали вид, что допускают, меня в тайны медиумизма их собратьев-медиумов, а иногда неосторожно и в свои собственные.