II

Покончив с объяснением того, в чем именно и по какой причине мы, как оккультисты, не соглашаемся с материалистической физиологической психологией, мы можем теперь перейти к описанию различий между психической и ноэтической функциями разума (следует заметить, что последняя вообще не признается официальной наукой).

Более того, мы, теософы, понимаем термины «психический» и «психизм» несколько иначе, чем обычная публика, наука и даже теология: последняя приписывает этим терминам смысл, отрицаемый и наукой, и теософией, тогда как простые люди имеют весьма смутное представление об истинном их значении. Для многих разница между «психическим» и «психологическим» или вообще не существует, или же она крайне незначительна, поскольку оба слова каким-то образом связаны с человеческой душой. Некоторые современные метафизики разумно согласились отделить слово «разум» (пневма) от слова «душа» (психе), приписав первой рациональную, духовную функцию, а второй – психе – основной жизненный принцип человека, т. е. дыхание, которое одушевляет человека. Однако, если это так, то как же можно отрицать наличие души у животных? Они не меньше, чем люди, наполнены той же жизнью чувств, нефеш из второй главы книги «Бытия». Душа – это никоим образом не синоним разума, и умственно отсталого человека, в большой степени лишенного разума, никак нельзя назвать «бездушным». Описать, как это делают физиологи, человеческую душу в ее взаимоотношениях с чувствами и потребностями, желаниями и страстями, общими для человека и животных, а также с Богоподобным интеллектом, обладающим духовными и рациональными способностями, источник которых может быть лишь в сверхчувственном мире, – это значит навсегда набросить покров непроницаемой тайны над этой проблемой. Однако в современной науке «психология» и «психизм» соотносятся лишь с состоянием нервной системы, при этом ментальные явления прослеживаются исключительно до молекулярных актов. Высший ноэтический характер принципа-разума полностью игнорируется и даже отрицается физиологами и психологами как «суеверный предрассудок». Психология во многих случаях стала синонимом психиатрии. Поэтому изучающие теософию, вынужденные не соглашаться со всем этим, приняли учение, лежащее в основе освященной веками восточной философии. Далее будет показано, что оно собой представляет.

Чтобы лучше разобраться в приведенных и последующих аргументах, читателю стоит обратиться к статье в сентябрьском выпуске «Люцифера» («Двойной аспект мудрости») для ознакомления с двойным аспектом того, что св. Иаков в своем Третьем послании назвал – дьявольской, земной мудростью, и «мудростью свыше». В другой нашей статье, «Космический разум», также устанавливается, что древние индусы наделяли сознанием каждую клетку человеческого тела, давая ей имя Бога или Божества. Говоря об атомах от имени науки и философии, профессор Ладд называет их в своей книге «сверхчувствительными сущностями». Оккультизм рассматривает каждый атом[629] как «независимую целостность», а каждую клетку – как «сознающий элемент». Он разъясняет, что атомы группируются в клетки лишь тогда, когда последние будут наделены сознанием, характерным для каждой из них, и свободой воли, позволяющей действовать в рамках определенных законов. И нельзя сказать, что научные доказательства в пользу заявлений такого рода полностью отсутствуют. Кроме того, не только отдельные физиологи, принадлежащие к «золотому меньшинству», быстро приходят сейчас к убеждению, что память не имеет специального «места» в мозгу, т. е. там нет специального «органа памяти», но, с другой стороны, она представлена в каждом органе человеческого тела.

«Не имеется убедительных оснований, чтобы говорить о каком-либо специальном органе, или седалище памяти», – пишет профессор Дж. Т. Ладд. – «На самом деле, каждый орган, каждая область, каждый участок нервной системы имеет свою собственную память».[630]

Таким образом, месторасположение памяти находится не там и не здесь, но в любом участке человеческого тела. Расположить ее в одном только головном мозге – это значит ограничить и принизить вселенский разум и его бесчисленные лучи (манасапутра), которые наполняют каждого разумного смертного. Поскольку мы пишем прежде всего для теософов, мы мало заботимся о «психофобических» предрассудках материалистов, которые могут также прочесть это и презрительно фыркнуть при упоминании «вселенского разума» и высшей ноэтической души человека. Однако зададимся вопросом, что же такое память. Нам говорят, что «представление чувств и образов памяти – это временные стадии сознания». Но что такое само сознание? – спросим мы опять. Профессор Ладд отвечает, что «мы не можем дать определение сознания».[631] Таким образом, задавая вопросы физиологической психологии, мы должны удовольствоваться спорами о различных состояниях сознания, производимыми при помощи субъективных и не подлежащих проверке гипотез других людей; как отмечает тот же автор, «в вопросах, касающихся физиологии головного мозга, знатоки понимают столь же мало, как и новички». Гипотеза за гипотезой, и мы можем придерживаться как учений наших провидцев, так и догадок тех, кто отрицает существование этих провидцев и их мудрость. Это тем более возможно, поскольку, как говорит тот же ученый, «если метафизика и этика не могут должным образом диктовать свои факты и выводы такой науке, как физиологическая психология… то эта наука, в свою очередь, не может должным образом навязывать метафизике и этике те заключения, которые она делает относительно факта сознания, объявляя о своих мифах и небылицах, облеченных в надежно установленную историю мозговых процессов».[632]

Далее, поскольку метафизика оккультной физиологии и психологии постулирует, что внутри смертного человека находится бессмертная сущность, «божественный разум», или ноус, чьим бледным и часто искаженным отражением является то, что принято называть «умом» и человеческим интеллектом – сущность, отделяющаяся от человека во время каждой инкарнации, – мы говорим, что оба источника «памяти» содержатся в этих двух «принципах». Мы различаем их как высший манас (разум, или эго) и кама манас, то есть разумный, но земной, или физический интеллект человека, заключенный в материи и связанный с ней, и потому подверженный ее влиянию; с одной стороны, всесознающая ЛИЧНОСТЬ, которая периодически перерождается (поистине, СЛОВО создает плоть!) и остается самой собой, и с другой стороны – отраженный от нее «двойник», меняющийся с каждым новым перерождением, личность, сознающая лишь один жизнепериод. Последний «принцип» является низшей личностью, или тем, что проявляясь через нашу органическую систему, действует в этой иллюзорной плоскости, воображая себя ego sum [самосущим], и впадает в то, что буддийская философия клеймит как «ересь разъединенности». Первую мы называем ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬЮ, последнюю – личностью. От первой происходят все ноэтические элементы, а от второй – психические, то есть, в лучшем случае «земная мудрость», подверженная влияниям всех хаотических раздражений, исходящих от человеческих или, скорее, животных страстей, присущих живому телу.

«Высшее эго» не может непосредственно действовать на тело, поскольку его сознание принадлежит к совершенно иному плану мышления и воображения; «низшее» я способно к этому, и его деятельность зависит от его свободной воли и выбора, причем оно может испытывать тяготение или в направлении своего родителя («Отца Небесного»), или в направлении «животного», которое наполняет его, то есть плотского человека. «Высшее эго», как часть УНИВЕРСАЛЬНОГО РАЗУМА, является безусловно всезнающим на своем собственном плане, но в нашей земной сфере оно имеет лишь потенциальные возможности такого рода, поскольку должно действовать исключительно через свое alter ego – личное я. Хотя это «высшее эго» является проводником всего знания о прошлом, настоящем и будущем, но оно действует через своего «двойника», улавливающего лишь случайные отблески того, что находится за пределами чувств человека, и передающего их определенным клеткам головного мозга (функции которых неизвестны науке), превращая таким образом человека в провидца, предсказателя или пророка, однако память о прошлых событиях, особенно на этой грешной земле, имеет местом своего пребывания исключительно личное эго. Никакая память о явлениях повседневной жизни, имеющих физическую, эгоистическую или низшую ментальную природу, таких как еда и питье, наслаждение личными чувственными удовольствиями, принесение вреда своему ближнему, и т. д., и т. п., не имеет ничего общего с «высшим» разумом или эго. Она не имеет никаких взаимодействий физического плана с нашим мозгом или сердцем, поскольку оба эти органа обладают более высокой силой, чем наша личность; она взаимодействует лишь с такими нашими органами, как печень, желудок, селезенка и т. д. Таким образом, утверждается, что память на события такого рода должна возникать прежде всего в том органе, который первым и вызвал действие, которое привело к запоминанию, и она должна привести к появлению «мысли об этом чувстве», совершенно отличной от «сверхчувственной» мысли. И лишь высшие формы последней – сверхсознательный ментальный опыт – могут коррелировать с мозговыми и сердечными центрами. С другой стороны, память о физических и эгоистических (личностных) деяниях, вместе с ментальным опытом земной природы и биологическими функциями суетного мира, может быть сопоставлена лишь с молекулярной структурой различных камических органов и с элементами автономной нервной системы в каждом органе.