— О, я никогда не забуду это имя! Она будет моей святой, я буду ей молиться. Когда только подумаю, что благодаря ей моя жена, мои дети спасены!.. Увы, не все, не все… Бедная крошка Адель, ее больше нет… О господи, но мы бы все равно ее потеряли, раньше или позже, потому что она была обречена.
Морель вытер слезы.
— Но следует отдать последний долг этой бедняжке, и я бы на вашем месте… Впрочем, послушайте: я еще не въехал в свою комнату; она просторная, чистая, проветренная. Там уже есть кровать, а все остальное можно перенести, чтобы вы с семьей могли устроиться в этой комнате, пока госпожа д’Арвиль не подыщет вам подходящее жилище. Тело вашей дочери останется на ночь в мансарде, над ним, как полагается, священник будет читать молитвы. Я попрошу господина Пипле заняться этими печальными делами.
— Но, сударь, как можно лишать вас вашей комнаты! Стоит ли? Теперь, когда все успокоились, когда мне больше не грозит тюрьма, наша бедная каморка покажется мне дворцом, особенно если Луиза останется с нами и все приберет, как в былые времена…
— Ваша Луиза вас больше не покинет. Вы говорили, что ее присутствие для вас великая радость, так пусть оно будет вашим вознаграждением.
— Господи, возможно ли это? Мне кажется, я сплю и вижу сны… Я никогда не был особенно благочестивым, но такое чудо провидения… эта помощь, ниспосланная свыше, любого заставит уверовать…
— Ну и верьте на здоровье… Чем вы рискуете?
— Да, правда, — наивно ответил Морель. — Чем я рискую?
— Если бы можно было утешить горе отца, я бы сказал вам: вы лишились одной дочери, зато другая вернулась к вам.
— Да, это так. Теперь Луиза будет с нами.
— Надеюсь, вы займете мою комнату, не так ли? Иначе где установят гроб для ночного бдения? Подумайте о вашей жене… У нее и так с головой не все в порядке, и оставить ее на целые сутки рядом с мертвой дочерью — это слишком жестоко!
— Вы обо всем подумали, обо всем! Как вы добры, сударь.
— Благодарите за все вашего ангела-хранителя, это она меня вдохновляет. Я говорю то, что сказала бы она сама, и уверен, она меня одобрит. А теперь скажите мне, кто такой Жак Ферран?..
Лицо Мореля сразу омрачилось.
— Это тот самый Жак Ферран? — продолжал Родольф. — Нотариус, который живет на Пешеходной улице?
— Да, сударь. Вы его знаете?
Тут новые опасения за Луизу охватили Мореля, и он воскликнул:
— Если вы его знаете, сударь, скажите, имею ли я право его ненавидеть?.. Потому что он… кто знает?.. Моя дочь, Луиза…
И он спрятал лицо в ладонях, не закончив фразы.
Но Родольф понял его страхи.
— Само поведение нотариуса должно вас успокоить, — сказал он. — Ферран хотел посадить вас в тюрьму наверняка из мести, чтобы наказать вашу дочь за ее гордость. Да вообще, у меня все основания думать, что он бесчестный человек. А если это так, — добавил Родольф после мгновенной паузы, — пусть покарает его провидение!
— Он очень богатый и очень двуличный, сударь.
— Вы были очень бедны и очень несчастны, — оставило вас провидение?
— О нет, слава богу!.. Не подумайте, я так благодарен.
— Ангел-хранитель пришел к вам, неумолимый мститель настигнет однажды нотариуса… если он виновен.
В этот момент из двери мансарды вышла Хохотушка, утирая слезы.
Родольф сказал ей:
— Вы слышали, соседка? Я просил Мореля с семьей на время перебраться в мою комнату, пока его благодетель, от имени которого я действую, не найдет ему подходящего жилья.
Хохотушка посмотрела на Родольфа с удивлением.
— Как, вы настолько великодушны!..
— Да, но при одном условии… Тут все зависит от вас, моей соседки.
— От меня?
— Мне надо срочно подготовить отчет для моего хозяина, за ним скоро придут… Бумаги мои у меня внизу… Если вы, как соседка, позволите мне заняться отчетом у вас, где-нибудь на краешке вашего стола, пока вы шьете… Я не буду вам мешать, а семья Мореля сможет сразу перебраться ко мне с помощью супругов Пипле.
— О, если только это, конечно, я согласна! Соседи должны помогать друг другу. Вы первый подали пример, пригласив к себе бедного Мореля. Так что к вашим услугам, сударь.
— Называйте меня просто соседом, иначе я буду стесняться и не смогу принять ваше предложение, — с улыбкой сказал Родольф.
— За этим дело не станет! Я давно могла называть вас соседом, потому что вы и есть мой сосед!
— Папа, мама тебя зовет! Иди скорее! — крикнул один из мальчиков, выбегая на лестницу.
— Ступайте, дорогой Морель, когда комната будет готова, вас предупредят.
Гранильщик поспешно ушел к себе.
— А теперь, соседка моя, — обратился Родольф к Хохотушке, — я попрошу еще об одной услуге.
— Заранее согласна, сосед мой… Все, что смогу.
— Я уверен. Вы превосходная хозяюшка. Речь идет о том, чтобы немедленно купить для Морелей все необходимое: постель, одежду, мебель, потому что у меня там самая скромная обстановка — стол, стул да холостяцкая койка. Как раздобыть поскорее все, что может понадобиться Морелям?
Хохотушка минуту подумала и ответила:
— До двух часов у вас будет все, что вам нужно: готовая прочная одежда, теплая и чистая, белое постельное белье на всю семью, две маленьких кроватки для детей, одна — для их бабки, в общем — все, что надо… Но ведь все это стоит кучу денег!
— Сколько?
— Самое малое… пятьсот — шестьсот франков.
— За все?
— Увы, сами видите, какие большие деньги! — сказала Хохотушка, сделав большие глаза и качая головой.
— И у нас будет все это?..
— До двух часов!
— Может быть, вы фея-волшебница, а, соседка?
— Да нет же, все очень просто… Тампль отсюда в двух шагах, и там мы найдем все, что нужно.
— Тампль?
— Да, Тампль.
— А что это такое?
— Как, сосед, вы не знаете, что такое Тампль?
— Нет, соседка.
— Но ведь там всегда покупают одежду и мебель такие люди, как мы с вами, когда удается что-нибудь сэкономить. Там все не хуже, чем в других местах, зато гораздо дешевле…
— В самом деле?
— Я-то знаю… Ну вот, к примеру, сколько вы заплатили за ваш редингот?
— Право, не могу вам сказать.
— Как, сосед, вы не знаете, сколько стоит ваш редингот?
— Признаюсь вам по секрету, соседка, — с улыбкой сказал Родольф, — мне его подарили… Так что, сами понимаете, откуда мне знать?..
— Ах, сосед, сосед, похоже, вы не очень-то привыкли к точности и порядку.
— Увы, это правда.
— Придется исправиться, если вы хотите, чтобы мы стали добрыми друзьями, а мы будем друзьями, я чувствую, ведь вы такой добрый! Вы не пожалеете, что у вас такая соседка, вот увидите. Вы будете мне помогать, а я вам все чинить и штопать — по-дружески, по-соседски. Я, конечно, буду стирать вам белье, а вы помогать мне, когда понадобится натереть полы… Я встаю рано и могу вас будить, чтобы вы не опаздывали в свой магазин. Я буду стучать вам в перегородку, пока вы не скажете в ответ: «С добрым утром, соседка!»
— Значит, договорились, вы меня будите по утрам, стираете мое белье, а я — натираю полы в вашей комнате…
— И вы будете следить за порядком?
— Разумеется!
— А когда вам нужно будет что-нибудь купить, вы пойдете в Тампль, потому что, к примеру, ваш редингот стоил вам, наверное, франков восемьдесят, не правда ли? А на бульваре Тампль вы купили бы такой же за тридцать франков.
— Да это же чудесно! Значит, вы думаете, что за пятьсот — шестьсот франков эти бедняги Морели…
— Обуются, оденутся, и некоторые надолго!
— Соседушка, у меня есть мысль!
— Послушаем, что за мысль.
— Вы понимаете, что нужно в хозяйстве?
— Как будто понимаю, — ответила Хохотушка с насмешкой.
— Тогда возьмите меня под руку, и пойдем в этот Тампль, чтобы купить Морелям все, что им нужно. Идем?
— А деньги?
— У меня хватит.
— Пятьсот франков?
— Благодетель Морелей дал мне право не стесняться в расходах, лишь бы у этих добрых людей было все, что нужно. И если мы найдем что-нибудь получше, чем в Тампле…