Кэтлин Галитц

Романтическое путешествие

ГЛАВА ПЕРВАЯ

«Господи, и как я на это согласилась!» – в который раз за прошедший день сокрушалась Даниель Херт. В ее огромных аквамариновых глазах застыло недоумение. Как это она, рассудительная женщина, совершила столь необдуманный поступок! «Вот уж в самом деле – угораздило!» – ужаснулась она и рассмеялась. Этот праздник для туристов в честь открытия Дикого Запада ей не забыть никогда! Несколько сотен молоденьких девушек, одетых в одинаковые длинные, пестрые юбки, сновали туда-сюда, как стайка воробьев, радостно щебетали и принимали живое участие во всех немыслимых конкурсах: колдовали над котелками, в которых на открытом огне варились фантастические ароматные яства, вышивали замысловатые узоры на разноцветных стеганых одеялах, расчесывали друг другу волосы, сооружая невообразимые прически, нечто среднее между напудренным париком и панковским коком, и даже пытались, вооружившись тяжеленными, хорошо наточенными томагавками, попасть в специально выставленные для этой цели картонные мишени, которые постоянно падали, не выдержав натиска желающих поупражняться в этом, мягко говоря, нетрадиционном виде спорта. Шум, гам, суета, голова идет кругом!

Даниель протерла глаза и напомнила себе, что весь этот карнавал – в прошлом, а вот впереди у нее – полное сюрпризов будущее. Пусть, она непременно справится. Приободрив себя, она принялась весело напевать незамысловатую песенку, мелодия которой доносилась из радиоприемника.

Она и не думала, что после четырех долгих часов дороги из Денвера может вести себя словно школьница. Забавно, но, когда ее дочь приглашала подруг и они, включив на полную громкость музыкальный центр, принимались танцевать, выделывая немыслимые па, она всегда возмущалась и говорила, что это не музыка, а сущее наказание. И вот теперь она сама бормочет себе под нос глупые слова и потряхивает головой в такт именно такой музыке.

Проезжая по равнине, прозванной Грязным Ущельем, Даниель сжевала свою последнюю таблетку аспирина. Ущелье вполне оправдывало свое непривлекательное название: дорога в этом местечке представляла собой реку грязи.

Подпрыгивая на сиденье, Даниель не чаяла, когда же кончится этот долгий путь. Наконец добравшись до маленького городка, конечной цели их поездки, она остановила свой пикап, вылезла наружу и, подойдя к задней дверце прицепа, с натужной бодростью объявила:

– Все на выход! Приехали.

Десять шумных девочек-подростков немедленно выскочили из душного вагончика, копии старинных повозок. Первой выпрыгнула длинноногая, коротко стриженная черноволосая девочка с лучистыми, невероятно красивыми, но какими-то пугливыми глазами. Она тут же протянула Даниель давно вышедшую из моды широкополую шляпку.

– Надень это, мам, – настойчиво попросила Линн, – пожаа-аалуйста…

В свои тринадцать девочка была полна противоречий: с одной стороны, не по годам зрелая и развитая, с другой – ужасно смущающаяся, особенно рядом с матерью. Не помогло даже отчаянное решение Даниель радикально изменить свой скромный облик с помощью краски для волос, чтобы выглядеть молодой и беззаботной и угодить вкусам дочери. Девочка все равно ее стеснялась.

Это была лишь жалкая попытка покончить с прошлым и продемонстрировать дочери свою отвагу. Даниель безумно хотелось забыть о муже, о своих обидах, о пятнадцати годах скучной и унизительной жизни. Она шагу не могла сделать без его ведома и контроля. Скотт не только сам выбирал дом и подбирал интерьер в этом доме на свой вкус, но также следил за гардеробом жены, сам покупал ей наряды, одевая ее так, чтобы она не привлекала внимание других мужчин. В результате Даниель превратилась в неприметную «серую мышку».

Первое, что она сделала после развода, – пошла в магазин и купила небольшую коробку, на которой была изображена красотка с потрясающими рыжими блестящими волосами. Даниель решила, что именно этот цвет как нельзя лучше подойдет ей. Но вместо ожидаемого насыщенного темно-рыжего ее каштановые волосы окрасились в жуткий ярко-оранжевый цвет.

Глядя на обескураженное лицо своей дочери, Даниель, деланно улыбаясь, пообещала, что через месяц от краски не останется и следа. Надев протянутую шляпу и заправив под нее оранжевые пряди, она велела девочкам держаться вместе и не отставать от нее ни на шаг и, придерживая подол своей длинной юбки, решительно направилась вдоль тротуара, мужественно перепрыгивая через огромные лужи и обходя ручьи с мутной водой.

– Наверное, я похожа на неуклюжую гусыню, пробирающуюся по минному полю, – пробормотала она, озираясь по сторонам в надежде отыскать конечную цель своего пути.

– Сюда, мэм, – позвал чей-то звонкий голос.

Даниель повернулась и увидела небольшую яркую вывеску с интригующей надписью: «Романтический ветер». Под вывеской за широким дубовым столом расположилась обладательница приятного голоса – симпатичный белокурый чертенок с хвостиком, чьи прозрачные голубые глаза так и искрились из-под широкополой ковбойской шляпы. Протянув Даниель руку, она представилась:

– Привет, меня зовут Молли. Добро пожаловать в наш «Романтический ветер», на первый ежегодный слет вайомингских бойскаутов. – Молли все еще умудрялась говорить с заразительным энтузиазмом в голосе, хотя за утро она произнесла свою тираду бесчисленное количество раз. – Вы наши последние гости сегодня. Мы вас с нетерпением ждали. Надеюсь, добрались без приключений? – участливо добавила она.

Даниель не стала объяснять, с каким неимоверным трудом ее старенький грузовичок преодолел путь в пятьдесят миль. Она только непринужденно улыбнулась и заплатила задаток за «проживание», тем самым обеспечив своему отряду крышу над головой на ближайшие две недели.

Посчитав деньги и заполнив необходимые бланки, Молли снабдила новых постояльцев брошюрками с подробным описанием истории так называемого бойскаутского «лагеря» и перечислением всех правил проживания в нем, особо отметив, что в день нужно прочитывать ровно десять страниц и быть готовым вечером у костра на общем собрании пересказать прочитанное. Затем, кивнув на один из огромных фургонов, благосклонно сообщила:

– А в этом экипаже вы будете путешествовать. Можете отнести туда свои вещи.

И тут Даниель окончательно пала духом. Не слушая ее гневных окриков, девочки с визгом бросились к злосчастному фургону. Когда Даниель наконец дотащила туда свой багаж, на лужайке у фургона уже возвышалась беспорядочная гора чемоданов, сумок, рюкзаков и саквояжей. Боясь опоздать к началу лагерных конкурсов и развлечений, ее скауты решили, что разберутся в своих пожитках позже. Даниель поняла, что придется сделать это самой. Закатав рукава, она с усердием принялась за работу, сочиняя для своих подопечных к ужину проникновенную речь на тему «Как следует вести себя вдали от родного дома». Ее абсолютно не радовала перспектива провести ближайшие четырнадцать дней в качестве няньки десяти непослушных, неугомонных подростков.

Вход в фургон возвышался над землей настолько, что Даниель не могла просто закинуть внутрь громадные сумки. Пришлось разгребать содержимое неподъемных девичьих чемоданов, и ее подозрения подтвердились: ненужная косметика, утюги на батарейках, CD-плейеры, коробки конфет и ворохи подростковых журналов. Когда Даниель управилась с багажом, она была вконец измотана. Усевшись возле вагончика, она со вздохом облегчения сняла надоевшую шляпу и провела рукой по волосам.

Обычно хладнокровный и невозмутимый, Коди Уокер чуть было не упал с лошади, решив, что у него начались галлюцинации, когда увидел неизвестную особу с огненно-рыжей шевелюрой, тщетно пытающуюся втащить огромную сумку в фургон. Внимательное наблюдение за странной незнакомкой не улучшило его самочувствия.

– Господи, ну почему именно я? – С немым укором Коди взглянул в чистое, девственно-голубое небо Вайоминга. Разве не достаточно того, что Молли уговорила его стать гидом для семидесяти хихикающих девиц, так теперь еще придется возиться с чьей-то сумасшедшей мамашей, которая, видимо, решила обрести вторую молодость, покрасив волосы в абсолютно дикий цвет, словно она прибыла в лагерь поклонников рок-н-ролла.