Кейт Литл

Единственный

Глава 1

Он сам не знал, зачем вернулся.

Возможно, было какое-то предчувствие. Необходимость прикоснуться к родным пенатам накануне взлета к новым вершинам, к новой работе и новой жизни в Нью-Йорке. Первое после колледжа назначение, первый шаг в карьере, которая представлялась блистательной, полной захватывающих возможностей. Приступать к обязанностям предстояло в понедельник. Он уже перевез свои небогатые пожитки в новую квартиру в Челси. Все вопросы улажены. Но по неизвестной причине Коннор почувствовал нужду провести несколько дней на Кейпе.[1] Целыми днями дышать свежим океанским воздухом, а вечера проводить на веранде старого домика, который практически не изменился со времен его детства.

Когда много лет назад умерла мать Коннора, отец сохранил дом таким, каким он был при ее жизни. Коннор часто сокрушался о том, что мама не дожила до того дня, когда он завершил образование. Она бы гордилась им. В отличие от отца она полагала, что он вправе распоряжаться своей жизнью по собственному усмотрению.

После ее смерти Коннор не часто навещал родной дом. Они с отцом не уживались, и так было всегда. Отсутствие Коннора редко вызывало вопросы. Здесь у него ничего не осталось, думал Коннор, подъезжая к владениям Сатерлендов. Ничего, кроме воспоминаний.

Он и в самом деле не знал, чего ради приехал сюда на выходные. И из-за чего принял внезапное приглашение Чарлза Сатерленда на прием, устраиваемый нынешним вечером в главной усадьбе.

Может быть, он согласился приехать просто из чувства признательности к Чарлзу, который во многих случаях бывал очень щедр к нему. Этот долг ему никогда не выплатить.

Внушительный особняк Сатерлендов, показавшийся в конце извилистой подъездной дороги, сразу полностью завладел вниманием Коннора.

Дом был ярко освещен, на галерее прохаживались гости, вновь прибывшим служители помогали выбираться из роскошных черных лимузинов. Коннор оставил машину поодаль — на случай, если вечеринка окажется скучной и ему захочется отбыть пораньше.

Но, увидев Лорел Сатерленд, он понял со всей отчетливостью, почему приехал.

Понял сразу, как только ее бирюзовые глаза остановились на нем. В первое мгновение она была поражена, а потом заметно обрадовалась. Ее приветливая улыбка проникла в сердце Коннора, стрелой пронзила его, нанеся ему горькую и в то же время сладкую рану.

Ее окружали гости, родственники и друзья мужчины в белых смокингах, дамы в шелковых платьях, сверкающие бриллиантами. На самой Лорел было ажурное летнее платье из синей ткани, оставлявшее обнаженными загорелые плечи.

Ее кожа была безукоризненно чистой; длинные золотистые волосы украшала алмазная заколка.

В изящной фигуре и тонких чертах он узнавал девочку, которую знал так давно. Свою бесстрашную подругу, которая целое лето бегала вместе с ним по солнечным пляжам и тенистым лесам.

Но теперь она — женщина. Прекрасная молодая женщина во всем блеске своей красоты.

Милая невинность сменилась притягательной загадочностью, читавшейся в высоких скулах, полных губах, тонком прямом носе. Ее лицо было столь совершенно, что казалось сошедшим с журнальной обложки. Но Коннор видел в ней нечто большее. Лорел как будто освещал изнутри ее пылкий, смелый, упорный дух.

Когда она протянула ему руку, глаза ее сверкали от возбуждения и радости.

И его ослепило осознание. Вот из-за чего он приехал. Из-за Лорел. Теперь для него это было очевидно.

Рука Лорел утонула в его большой ладони, и Коннор ощутил мягкость ее кожи, тонкость пальцев. Он нагнулся, чтобы поцеловать Лорел в щеку, и вдохнул цветочный аромат ее волос. А когда слегка отстранился, то увидел на ее губах ласковую улыбку, а в глазах — выражение, которое наполнило его сердце уверенностью. Он не выпускал ее руку, и она не сделала движения, нарушающего их контакт.

— Отец сказал мне, что видел тебя в городе. И что ты, может быть, заедешь, — заговорила она. Но точно мы не знали. Я же помню, ты не выносил светских приемов.

Музыка ее богатого, глубокого голоса околдовывала его.

— Я их и сейчас не выношу, — отозвался он с улыбкой. — Просто мне хотелось увидеть тебя.

Встретив днем в городе Чарлза Сатерленда, Коннор заговорил с ним о Лорел, стараясь представить, как она переменилась с их последней встречи. А сколько времени прошло? Пять лет. Ей было шестнадцать, когда умерла ее мать. Он был на похоронах, предлагал свои услуги, приносил соболезнования, но после этого уже не разговаривал с Лорел в тот день.

После кончины Мадлены Сатерленд семья Лорел уже не проводила лето на Кейне. Отец Коннора говорил, что Чарлзу Сатерленду тяжело возвращаться в места, с которыми у него связано столько воспоминаний. Коннор понимал это, но досадовал на то, что горе Чарлза разлучило его с Лорел. Осень и зиму Лорел и ее старший брат Филипп проводили в школах-пансионах, а летом покупали туры для состоятельных молодых людей и уезжали за границу.

Так что общение Коннора с Лорел полностью прервалось со смертью миссис Сатерленд.

Чарлз с гордостью рассказывал о школьных успехах дочери, о том, что она поступила в престижный юридический колледж. И добавил — как бы между прочим, — что в скором времени она выйдет замуж. По словам Чарлза, в колледже она познакомилась с очень симпатичным юношей. Теперь до свадьбы оставалось меньше месяца. И как раз на этот вечер Чарлз назначил прием в честь счастливой пары.

— Заглянул бы и ты, Коннор, — сказал ему Чарлз. — Я знаю, Лорел будет рада тебя увидеть.

Коннор согласился прийти. Он очень многим обязан Чарлзу Сатерленду. Это его заслуга, что сейчас перед Коннором открылись такие богатые возможности, такое блестящее будущее. Он поклялся себе, что когда-нибудь вернет Чарлзу этот долг. Приглашая его, Чарлз снова проявил свое всегдашнее великодушие. Он обращался с Коннором как с другом семьи, как с равным, хотя оба они помнили, что Коннор всего лишь сын смотрителя.

Когда Коннор вернулся в скромный отцовский домик, чтобы приготовиться к визиту в усадьбу Сатерлендов, он не признался себе в том, что тоска сжала его сердце при известии о предстоящем замужестве Лорел. Перед ним вставали дни приключений, пережитых ими вместе, их ссоры и примирения, тайны, которые они поверяли друг другу. Ему очень хотелось увидеть ее. И было любопытно взглянуть на человека, за которого она решила выйти замуж.

Но мысли и чувства, обуревавшие его весь день, не имели ничего общего с тем, что он испытывал, стоя рядом с Лорел. Его захлестнула огромная волна эмоций.

Коннор знал только одно: он не желает выпускать ее руку. А еще он хочет притянуть ее ближе, прижаться к ее стройному телу и зарыться лицом в шелковых волосах.

Догадывается ли она? Чувствует ли что-нибудь подобное по отношению к нему?

Когда их взгляды встретились, ему почудилось, что она изучает его. Коннор никогда не заблуждался относительно своей внешности, но знал, что женщины находят его привлекательным.

Им нравятся его густые темные волосы, ямочка на мужественном подбородке, его белозубая улыбка.

Коннор мало заботился о своей внешности, но сейчас, когда Лорел смотрела на него, он надеялся, что она не разочарована.

С легкой, озорной улыбкой Лорел отклонила голову и окинула взглядом его фигуру.

— Как же ты вытянулся! — непринужденно заметила она. — Помнишь, как ты переживал, что не вырастешь?

Коннор рассмеялся. Он и забыл, что делился с ней этим своим опасением.

— Да и ты похорошела, — отозвался он.

Она высокая. Но не чересчур. Длинные руки, длинные ноги, как у модели. Но без хищного взгляда, которого он не выносил. Она оставалась худощавой, как и прежде, но теперь у нее появились округлости во всех надлежащих местах.

— Спасибо. Ты очень мил. — Губы ее тронула игривая улыбка, которая показалась Коннору необыкновенно манящей и сексуальной. — Это и есть твоя нью-йоркская манера обращаться с девушками?