Изменить стиль страницы

Хортон Наоми

Мечтательница

Посвящается Полу Фулфорду, который помог мне утвердиться в жизни

Глава 1

Линдсей Форрест выглянула из окна своего кабинета и увидела до боли знакомую фигуру: высокий длинноногий мужчина большими шагами переходил улицу, направляясь прямо к ней, и Линдсей вдруг показалось, что пол ускользает у нее из-под ног.

Это всего лишь игра предзакатного бостонского солнца, успокоила она себя. Игра солнечного света на стеклах окон и ее возбужденного воображения. Подобное довольно часто случалось с ней и раньше. Однажды она точно так же увидела высокого мужчину с темными вьющимися волосами и снисходительной улыбкой на губах; у нее тогда захватило дух и закружилась голова. Но это был лишь незнакомец, который смотрел на Линдсей, завороженный взглядом ее удивленных, широко распахнутых глаз.

Однако на сей раз она не ошиблась. Это был он. Райан Маккрей вернулся.

Линдсей обнаружила, что стоит у своего чертежного стола, затаив дыхание. Она горько усмехнулась и вновь пошла к окну. Боже правый, что с ней происходит! Ведь она всегда знала — когда-нибудь это случится. Рано или поздно они с Райаном Маккреем встретятся вновь. Рано или поздно он возвратится.

Она наблюдала в странном оцепенении, как он пересекает улицу Кларендон с истинно бостонским пренебрежением к огням светофора. Он явно изменился. Его все еще густые темные волосы стали длиннее и были причесаны без прежней тщательности, даже издали Линдсей заметила седые пряди на висках. А его одежда!..

Она рассмеялась, не веря своим глазам. Куда подевались, черт побери, его дорогие итальянские костюмы за восемьсот долларов, мягкие импортные туфли из телячьей кожи? Где же светлые шелковые рубашки ручной работы, которые присылал ему каждые три месяца таинственный портной из Гонконга? На Райане были узкие выцветшие джинсы, подчеркивающие его высокую стройную фигуру, и мягкая шерстяная рубашка с засученными рукавами. Тяжелые грубые ботинки побиты и изношены; Линдсей изумленно покачала головой; она решила, что он похож скорее на портового грузчика, чем на одного из лучших архитекторов в мире.

Либо истекшие три года сильно изменили Райана Маккрея и седина на висках — лишь одна из примет перемен, либо для него настали тяжелые времена, не похожие на ту пору, о которой Линдсей любила вспоминать.

Молодая женщина замерла, когда Райан ступил на тротуар, потом успокоилась, догадавшись, что он не собирается заходить к ней. Возможно, он даже не подозревал о существовании офисов в цокольном этаже высокого золотистого здания, возвышавшегося перед ним, или, пожалуй, не заметил изящно оформленной вывески «Вебстер и Форрест, архитекторы».

Он недолго постоял прямо перед Линдсей в той вызывающей позе, которую она так хорошо помнила. И хотя Линдсей знала, что Райан не мог видеть ее сквозь зеркальные стекла, она невольно отпрянула от окна. Он медленно, со знанием дела осмотрел здание снизу доверху, точно лаская взглядом дом из стекла и бетона, высокой громадой застывший перед ним.

«Лексингтон-Тауэрс» вонзался в небо отливающим бронзой гигантским кристаллом — изящным, многогранным и прекрасным. Линдсей знала, что сейчас окна на двадцати этажах этого здания, принадлежащего многим владельцам, лучились золотым светом. Эти окна, напоминающие летящие челны, ловили вечернее солнце в любое время года и горели, как маяки, высоко над Бэк-Беем, деловым центром Бостона. Она так и задумала их.

Райан одобрительно кивнул, и это, как ни странно, порадовало Линдсей, впрочем, она тут же разозлилась на себя. Профессиональное мнение Райана Маккрея больше ее не интересовало. Оно много значило для нее раньше, когда Линдсей с Джефом Вебстером были его компаньонами в фирме «Маккрей и компания». Но теперь у нее лишь одна задача — работать на радость себе и своим клиентам, какое ей дело до того, что думает о ней этот высокий синеглазый мужчина.

Взгляд Райана опускался все ниже и ниже, задерживаясь время от времени на той или иной заинтересовавшей его детали фасада. Потом он посмотрел вдруг прямо на нее.

У Линдсей перехватило дыхание. Он не может заметить тебя, неуверенно сказала она себе, снова инстинктивно отпрянув от окна. Он ничего не увидит сквозь стекла со специальным покрытием, они отражают лишь жизнь улицы, и в то же время ее не оставляло ощущение, будто он знал, что она стоит здесь и наблюдает за ним. Будто он чувствовал ее присутствие сквозь толщу камня и стекла.

И вдруг он опустил глаза. Пораженная увиденным, Линдсей оперлась на руку. Она заметила, как Райан достал из бокового кармана ключи от машины и зашагал к серебристо-стальному «масерати», припаркованному у края тротуара. Он нагнулся и, несмотря на высокий рост, ловко скользнул за руль спортивного автомобиля. Линдсей невольно улыбнулась.

Впрочем, независимо от того, переживал Райан тяжелые времена или нет, не так уж сильно он изменился. Он всегда любил дорогие, быстрые машины. Когда-то они были неотъемлемой частью его жизни, так же как итальянские костюмы, туфли из телячьей кожи и она сама. «Масерати» с бешеной скоростью рванул с обочины и скрылся в потоке машин.

Райан уехал. Точно так же, как в тот последний раз исчез из ее жизни: быстро, легко, даже не оглянувшись.

У Линдсей отчего-то стало тоскливо на душе, и она закрыла глаза. Стоило ей увидеть Райана, как нахлынули воспоминания. Сама того не желая, она думала о том, что произошло три долгих года назад…

Тогда Линдсей любила его сильной, всепоглощающей любовью, и за короткое время эта страсть стала смыслом ее жизни. Она верила с наивностью, которая удивляла ее, что и Райан любил так же пылко. Он разбил эту веру быстро и безжалостно в тот августовский день три года назад, когда ушел из ее жизни, даже не сказав последнего «прости».

Он был тогда одним из ярко заблиставших богов архитектурного олимпа. И она разделяла его успех, выслушивала похвалы, упивалась восторженными отзывами, участвовала в череде бесконечных презентаций и коктейлей, радовалась вместе с ним каждой победе. Она сделала головокружительную карьеру: предложенный ею проект здания «Лексингтон-Тауэрс», вынесенный на обсуждение специальной комиссии, был ее первой коммерческой удачей. Но потом… все кончилось.

Бразилия. До сих пор у нее холодеет внутри, когда она слышит это слово.

Джейм Фуэнтес — сказочно богатый, взбалмошный, экстравагантный бизнесмен из Бразилии — захотел, чтобы Райан Маккрей спроектировал ему фантастический дом в Жардин-Ботанико, цветущем районе Рио-де-Жанейро. Райан ухватился за этот заказ, который будоражил его воображение, предоставлял возможность серьезно проверить свои силы, преодолеть еще один творческий барьер. Он хотел, чтобы и Линдсей поехала с ним — как компаньон, помощник, любовница.

То, что случилось потом, понимала она теперь, все равно произошло бы рано или поздно. Линдсей разрывалась между своей карьерой и Райаном, между увлекательной работой над проектом «Лексингтон-Тауэрс» и заманчивой поездкой в Рио на полгода с мужчиной, которого она любила.

Они поспорили. Райан убеждал Линдсей в том, что у нее будут другие «Лексингтоны» и новые возможности. Она же говорила, возражая, будто он заботится лишь о себе и своей славе. Небольшая размолвка переросла пугающе быстро в ссору, и Райан в конце концов пулей вылетел из ее квартиры в темную, туманную ночь. Она помнила, что чем-то запустила ему вслед: хлопнула дверь, послышался звон разбитого стекла.

В ту ночь она отправилась на Кейп-Код, ей нужно было побыть одной, подумать. Она сняла тот же дом на побережье, в котором несколько недель назад в первый раз разделила постель с Райаном. Когда через два дня она вернулась в Бостон, загорелая, посвежевшая, уверенная в том, что приняла правильное решение, Райана уже не было. Он не оставил ни записки, ни объяснения; просто запер свой дом в Бикон-Хилле и уехал в Рио.