Когда они добрались до каюты, точнее, нескольких комнат, которые были для них заказаны, их роскошь поразила Ли, так что она даже застыла в удивлении, так как думала, что такое существует только в кинофильмах. У них была своя гостиная, своя собственная, с двумя дверями, ведущими из нее. Но когда Ли открыла одну из дверей, у нее вдруг гулко застучало сердце: она увидела там две односпальных кровати. Потом оно забилось еще быстрее, когда Ли почувствовала, как Руис положил ей на плечи руки, поворачивая к себе.

— На другой стороне гостиной есть еще одна каюта, — сказал он тихо. — Я воспользуюсь ею. — На губах его мелькнула тень улыбки. — Я специально заказал такой номер.

— А-а. — Она чувствовала, что надо было сказать что-то еще, но совершенно ничего не приходило в голову, никакого небрежного замечания, чтобы рассеять саму мысль, что она вообще могла подумать, что они смогут жить в одной каюте. Даже глупое маленькое замечание, что стюартам покажется странным, что они вдвоем будут занимать столько кают, осталось невысказанным, так как еще ухудшило бы создавшуюся ситуацию.

— Мне следовало бы извиниться за то, что я так поцеловал тебя в тот вечер у тебя дома, — неожиданно сказал он. — Это беспокоило тебя? Не надо бояться, что я снова сделаю это.

Последовала небольшая пауза и потом, когда следовало закончить этот разговор, Ли услышала собственный голос:

— Ты сделал это потому, что я так говорила в тот день у Рикки?

— Отчасти, — признался он. — Ни один мужчина не воспринял бы те замечания как комплимент, и…

— теперь в его глазах замелькали искры улыбки, — все это далеко от истины. Я точно такой же, как и любой другой мужчина, к тому же еще наполовину испанец. (Было ли это сказано, как бы в предупреждение?). И к тому же ты очень привлекательная девушка. Может быть, потому я так и поцеловал тебя. — Снова в глубине его глаз мелькнула улыбка.

— И возможно, ты была не очень против?

Ли почувствовала, как краснеет, и с досадой подумала, что ведет себя, как неопытная школьница. Куда подевались — умение держаться и самообладание? Когда они работали в офисе, он никогда не заставлял ее чувствовать такое, но в офисе они были гораздо дальше друг от друга. Совершенно определенно. Ей никогда не пришлось бы слышать от него вопрос, не возражала ли она против его поцелуев, и отвечать на этот, по крайней мере, заставляющий ее смутиться, трудный вопрос. Она никогда даже не подозревала о существовании этого, вызвавшего у нее такое волнение, незнакомца, пока работала на него все эти годы. Как он и сказал, ее высказывания у Рикки были совершенно неверны.

— Ты была против?

Она быстро взглянула на него, потом опустила глаза.

— Нет, не была. — В конце концов, если бы она ответила иначе, это прозвучало бы, как пощечина, тем более что она действительно не имела ничего против. И более того, его замечание сказало ей, что он понял бы, что она бы солгала, ответив иначе, и задумался бы, почему она это сделала.

— Спасибо, — тихо сказал он. — Я рад, что ты оказала мне честь, сказав правду. Ли откровенно посмотрела на него.

— Ты ведь понял бы, если бы я солгала, верно? Он кивнул.

— Да, понял бы. — Потом он наклонился и слегка дотронулся губами до ее губ, шутливо добавив:

— Ну вот, я и нарушил свое собственное обещание, — и Ли поняла, что ей совершенно не важно сколько еще раз он «нарушит свое собственное обещание».

«Боже! Да что со мной такое?» — подивилась она. Было такое чувство, будто происходит что-то необратимое и неизбежное… и все же нисколько не страшное. Она даже осознала, что несколько разочарована оттого, что это замужество будет недолгим.

Пока стюардесса распаковывала вещи, и ее и Руиса, он пошел к казначею, а Ли решила подняться на палубу. Очень скоро он закончил свои дела и подошел к ней.

— Теплоход вот-вот отправится, — сказал он тихо, и взгляд его устремился куда-то далеко вперед, как будто мыслями он обогнал корабль и забыл о стоящей рядом с ним девушке. Но едва Ли подумала об этом, как он чуть подвинулся и улыбнулся ей, обняв ее за плечи. Совершенно бессознательно, Ли прислонилась головой к его плечу, его рука обняла ее еще крепче, и оба стали смотреть, как увеличивалось расстояние между кораблем и доком, словно пропасть между старой жизнью и новой. И Ли старалась не думать, что ее новая жизнь будет недолгой и что наступит день, когда ей придется снова преодолевать эту пропасть и возвращаться к своей старой жизни.

Когда в этот же вечер они входили в большую столовую, Ли оглядывалась вокруг с наивным наслаждением и радостью от необычайной для нее роскоши, о которой она до сих пор и не ведала. У них был маленький столик на двоих, а после ужина они отправились в бальный зал, который уже был открыт. Хотя это и был только первый день путешествия, на борту уже царила праздничная атмосфера, возможно, потому, что путешествие до Америки было относительно коротким и те, кому этого хотелось, торопились насладиться легкомысленным весельем. Люди уже танцевали, и они тоже сразу пошли танцевать, сделав открытие, что им было очень легко вместе двигаться в танце. Весь остаток вечера они смеялись и разговаривали, хотя свадьба была только что — утром.

Позже, ночью, Ли лежала одна в роскошной каюте и смотрела на огромную кровать… и размышляла.

Странная свадебная ночь. Несколько месяцев назад она думала, что с ней будет Брюс, но если бы с ней был он, не было бы этой роскошной каюты… и не было бы этого одиночества. Лежит ли сейчас Руис в своей каюте, глядя в потолок и чувствуя себя так же одиноко, или он, может быть, думает о девушке, с которой был когда-то обручен.

Это, разумеется, послужило толчком для новых размышлений. Какой была та девушка? Что она такое сделала, что превратило его в такого холодного и недоступного человека, каким Ли знала его и посчитала его замкнутость и надменность главными качествами? Теперь она понимала, что это не так, но удар, заставивший его стать таким, должно быть, был очень жестоким и болезненным, нанесшим ему глубокую душевную рану и оставившим след горечи и недоверие ко всем женщинам. С чувством спокойного удовлетворения Ли замечала, как теперь проходят и горечь, и разочарование, но все же ей хотелось быть способной чем-то помочь ему, чем-то более значительным, чем раньше.

Начинался рассвет, когда она наконец задремала. Но самое замечательное на роскошном лайнере, как она узнала, было то, что рано вставать на завтрак было не нужно.

Когда она вышла, Руис уже ждал ее в их гостиной и встретил ее улыбкой.

— Я заказал завтрак сюда.

— Чудесно. — Она села в удобное кресло. — Я чувствую себя такой ленивой. Он снова улыбнулся в ответ на эти слова.

— Что бы ты делала, если бы все еще была в Англии?

— До того, как все это произошло, ты об этом? — Когда он кивнул, она взглянула на часы и усмехнулась. — Молотила бы на машинке и поджидала перерыва на утренний чай, или слушала раздраженный звонок от некоего джентльмена, что-то потерявшего и не способного найти потерянное самостоятельно.

Одна темная бровь насмешливо поднялась.

— Со мной было так трудно работать?

— Ну, иногда, — шаловливо улыбнулась Ли.

— Ив таких случаях тебе очень хотелось высказать мне все, что ты обо мне думала?

— Ну уж нет, я просто игнорировала все его вспышки дурного настроения, откровенно призналась она и усмехнулась, увидев выражение его лица.

— Ах ты, petite!.[4]

Никто еще так ее не называл, и она не удержалась от смеха, так как всегда считала себя высокой и уж определенно не petit, миниатюрной шаловливой и кокетливой девушкой, которых так называли обычно.

Он смотрел на нее с любопытством.

— Не могу понять, как я не разглядел тебя раньше, — медленно проговорил он. — Ты всегда казалась такой…

— Как один из предметов мебели? — осведомилась она, когда Руис задумался.

— Наверное, что-то в этом роде.

— А разве ты не этого хотел? Я очень серьезно относилась к своей работе, очень серьезно… собиралась сделать себе карьеру, пока не встретила Брюса, сказала она, и голос ее чуть дрогнул. — Я была намерена сделать все, чтобы моя карьера была успешной, потому и стала относиться к тебе так, как тебе было нужно. Тебе нужен был еще один предмет, ты его и получил.