Она продержалась без таблеток уже сорок восемь часов, двое суток без спиртного. Через месяц она привыкнет обходиться без них.

Не надо думать про месяц, это целая вечность. Легче делить время на часы. Она продержалась уже сорок восемь и еще три часа сегодня. Надо отсчитывать время по шестьдесят минут. Так, сейчас десять тридцать, надо потерпеть до одиннадцати тридцати. Шестьдесят раз по шестьдесят секунд Потом будет видно.

Лия почистила зубы, приняла душ, причесалась. На все ушло пятнадцать минут, осталось еще сорок пять.

Кофеин и сахар должны помочь, годится любая помощь. Она спустилась вниз, достала из холодильника банку кока-колы, поставила на плиту воду для растворимого кофе. Хорошо бы выпить кофе во дворе, но там этот механик. В окно было видно, как он возится с фильтром. Голова как розовый шар. Когда станет жарко, ему придется надеть шляпу. Лысые должны носить головной убор, не то солнечный удар… Жалко, что он такой молодой и уже лысый. Он выглядит молодым, плечи у него мускулистые, не то, что у мужа.

Одиннадцать десять, еще двадцать минут. Чем бы заняться?

Лия вымыла чашку. Что еще? Горничная придет в двенадцать, а пока надо заняться спиртным. Она достала из бара бутылку джина, отлила половину в раковину, смыла горячей водой. Полбутылки с утра и полбутылки вечером. Неужели она пила так много?

Да, именно так.

Нагнувшись над раковиной, она принюхалась. От запаха джина потекли слюнки. Да, она пила именно столько.

Одиннадцать двадцать пять, еще пять минут. Лия хорошо себя чувствовала. Она сильная. Не надо ждать, пора действовать! Лия бегом поднялась в спальню. Она смогла пробежать по лестнице вверх, впервые за последние несколько месяцев. Или несколько лет?

Чтобы избавиться от капсулы, пришлось слить воду в унитазе три раза. Таблетки тонут сразу, а капсулы плавают. Все, целый день придется продержаться без таблеток. До завтрашнего дня она многое обдумает. Но, прежде всего, необходимо дожить до завтрашнего дня!

Смесь кока-колы и кофе взбунтовалась в желудке, ее стошнило.

Глоток джина перебьет вкус желчи во рту, успокоит желудок. Но она знала, что на глотке не остановится.

Она еще раз почистила и сполоснула зубы эликсиром. Запах эликсира! Уже несколько лет эликсир перебивал запах спиртного, теперь же эликсир должен компенсировать отсутствие спиртного. Эликсир и мята.

Ни муж, ни Драчун ничего не знали. Они все еще думают, что она не может без спиртного и таблеток. Несколько лет они сковывали ее, как невидимые цепи. Но скоро она станет свободной. Они не знают, как она борется за свою свободу. Пока не знают. Они узнают потом, когда она станет сильной и уйдет от них, уйдет навсегда.

Начались судороги. Сегодня они длились меньше, чем вчера. Она даже не упала на пол.

Лия оторвала пальцы от прохладной фаянсовой раковины и вытерла влажной тряпкой пот с лица. Она смочила плечи и шею духами «Белые плечи». В духах был спирт. Говорят, алкаши иногда пьют лосьон для бритья. Лучше потуже закрутить пробку на флаконе с духами.

В кухне Лия приготовила себе коктейль «Безалкогольная Мария». Он содержит витамины. Если добавить побольше томатного и острого соусов, коктейль становится похожим на…

Механик все еще копался в бассейне, скоро придет горничная. Люди преследовали Лию, именно поэтому она отгораживалась от них с помощью спиртного. Если она выздоровеет, то уедет туда, где нет людей. Когда она одна, ей не нужно спиртное. Пожалуй, домик на утесе, с видом на океан. Персональное гнездышко, с розами или глицинией. Высокие стебли люпина будут охранять ее, как солдаты. Она будет копаться в саду, в джинсах и свитере с засученными рукавами. Вечером она выйдет в сад, будет вдыхать аромат цветов и трав. Лучше всего чебрец и – как его? – майоран! А как выглядит растущий майоран? Ладно, решено, чебрец, майоран и мята.

Скорее бы ушел этот механик, чтобы она могла побыть во дворе до прихода горничной.

Пока надо приготовиться. Она поднялась в спальню, нашла в комоде свой старый купальный костюм. Она все еще влезала в него. Сколько же времени она не плавала? Она никогда не любила плавать и загорать. Духи «Белые плечи» для ее белых плеч. Духи и гладкая ровная белая кожа. Порядочная дама может показывать плечи. Именно этим она и сразила Артура, который женился на леди с белыми плечами. Лия посмотрела в зеркало и пожала плечами. Тогда, в молодости, она часами отрабатывала этот жест. Она старалась не смотреть на появившиеся легкие морщинки у груди. Ничего, зато у нее белые и гладкие плечи.

Бедный скобарь Артур! Его было так легко обмануть. В ней он нашел именно то, что она показала ему – даму, которой он мог гордиться, шикарную хозяйку дома. Ему нужно было только это. Дурак! Все нувориши большие дураки, их легко подловить на бостонском акценте и приличных манерах. Он так и не понял, что ее и его родословные различались только направлением развития – он шел в гору, ее семья беднела.

Любила ли она его? Сейчас было трудно сказать наверняка. Пожалуй, она и любила, но только до медового месяца.

Ее мать рассказала, что интересует мужчин во время медового месяца. Странно, но она по-своему ждала этого. Потом все кончилось.

Она надеялась, что между ними постепенно возникнут романтические отношения Понемногу ее девичьи страхи улягутся, и они погрузятся в таинственный водоворот, который сблизит их, подарит им бесконечную радость.

Все было иначе.

Она была готова исполнить свой долг, но мужу этого было мало, он требовал от нее чего-то неприличного. Другие мужчины так не поступают, не правда ли? Это же невозможно!

Хлопнула входная дверь. Ровно двенадцать часов. Лия накинула халат, пора во двор, там можно посидеть в темных очках, тогда никто не заметит, что в ее глазах давно уже нет былого блеска. Прислуга никогда не осмеливается смотреть в глаза хозяевам!

– Доброе утро, мэм! – сказал механик по ремонту бассейнов, приложив руку ко лбу. Рука была широкая и желтая, почти изуродованная.

– Вы новенький?

– Да, мэм. Меня зовут Ронни Смай, работаю первую неделю.

– Ну и как, все в порядке? – спросила она, кивнув в сторону бассейна. – Все прекрасно, мэм, все в порядке.

– Так вы скоро закончите?

– Совсем скоро, мэм.

– Ну и хорошо, – сказала Лия, усаживаясь в шезлонг и запахивая халат. Механик был такой… мужественный.

Она подняла с земли журнал и спрятала за ним лицо. Журнал был такой… один из тех самых, на него подписался Драчун. Она швырнула журнал в сторону. Механик не смотрел на нее, но ей показалось, что он ухмыляется. Она откинулась в шезлонге и решила забыть про механика. И вообще, не важно, о чем думает прислуга. Одна из плит во дворе была перевернута, мускулистый механик что-то крутил, наверное, кран. Он работал одной рукой, в другой сжимал маленький мячик. Странный человек. А может быть, ей лучше поспать?

– Все в порядке, мэм.

Лия посмотрела на него. Его плечи блестели от пота, от него пахло мужским запахом.

– Спасибо, и до свидания.

Вообще-то он какой-то странный, запах оставался и после его ухода. Если задремать… Через десять часов наступит время ночного сна, потом четвертый день… Лия находилась в том странном состоянии, между сном и бодрствованием, когда мысли легко превращаются в сны, и наоборот, когда мысли цепляются друг за друга, как плечики в шкафу.

В воздухе оставался острый мужской запах, похожий на запах ее мужа, когда он настаивал на том, чтобы она – Лия вспомнила его искаженное лицо, нависшее над ней, вновь услышала звериное рычание, исходившее из горла. В ее воображении чья-то рука схватила мужа за дряблое плечо, отбросила в сторону. Рука была широкая и желтая.

Глава 10

У Джона Томса был списочек.

В то утро груди Нади Шумы были какими-то тяжелыми. Тяжелее обычного, тяжелые и распухшие, с вздутыми и болезненно-мягкими сосками. Наверное, скоро месячные. В период менструаций она иногда просыпалась ночью от пульсации крови в грудях. Надя осторожно приняла сидячее положение, поддерживая руками драгоценный груз. До полного пробуждения грудных и спинных мышц груди тянули вниз, как подвешенные гири, из-за этого приходилось подниматься осторожно, чтобы не нарушить равновесия тела. Она наклонилась вперед, свела плечи, прижимая прелести друг к другу, чтобы один гладкий шар касался и скользил по другому при каждом вдохе. Надя любила их, ненавидела их. Они требовали от нее многого, но и взамен многое давали. Про себя она всегда называла свои груди «они». Они принадлежали ей, и в то же время не были частью Нади. Они были другими, не такими, как ноги или лицо.