На рассвете третьего дня странник прокрался в тоннель, что вел к святыням Хиттолы. Там не было охраны, и он знал об этом; никто из хиттов не посмел бы подойти к священному месту в неурочное время.

Блейд нашел пару обломков кремня и сухую ветвь, высек огонь, запалил факел. Пробравшись узким проходом к алмазной стене, он увидел сотни, тысячи Ричардов Блейдов — заросших, с суровыми исхудалыми липами и лихорадочным блеском в глазах. Отражения, причудливые и дикие, уставились на него ответным взглядом; улыбка скользнула по запекшимся губам странника, и он поднял руку в приветственном салюте.

Разыскав отверстие в стене, он последовал той дорогой, которой вел его Галлигант несколько дней назад. Пот выступил на лице Блейда, дыхание участилось; теперь он не думал о боли в висках, о скором возвращении домой. Сейчас он снова увидит ее! Она ждет! Джанайна!

Перед ним простирался широкий карниз, за ним — расселина и галерея с алмазными фигурами. Блейд подошел к краю бездны и протянул вперед факел.

Взглянув вниз, он рассмеялся.

— Как поживаешь, Галлигант?

Он направился вдоль уступа к тому месту, где на постаменте у самого края пропасти, немного в стороне от остальных изваяний, застыла в ожидании Джанайна. Ее каменная плоть светилась, мерцала и сверкала, ее прекрасное тело впитывало свет факела и рассеивало его, отражая мириадами огненных искр.

Джанайна!

Она улыбалась ему. Ее руки тянулись к Блейду, она манила его к себе.

Он замер, когда Джанайна заговорила.

— Ты пришел, милый, и я счастлива. Я так долго ждала! Тысячу лет, Блейд… Я не могу ждать больше. Иди же ко мне!

Странник засмеялся и взмахнул факелом.

— Потерпи еще немного, моя любовь, моя Джанайна! Я иду!

Когда он пробирался назад, к самой узкой части расселины, виски внезапно сковало болью. Блейд пошатнулся, едва не рухнув на колени; этот приступ был намного сильнее предыдущих. Казалось, компьютер выворачивает его мозг наизнанку, перетряхивает нейроны, как стеклышки в калейдоскопе, выкручивает, словно мокрое белье. Он застонал, отчаянно сопротивляясь этому необоримому призыву.

Нет! Еще не время! Джанайна!

Два желания с равной силой терзали его; хиттская волшебница и лорд Лейтон оспаривали друг у друга власть над разумом Ричарда Блейда.

Джанайна победила. Блейд не хотел возвращаться. Что они понимают, там, на Земле? Зачем ему эти глупцы, эти яйцеголовые, забывшие о любви, о страсти, которая движет мирами? Он нашел Джанайну и не собирался покидать ее. Он слышал ее даже сейчас; она звала его нежным голосом, тихим и мелодичным:

— Иди ко мне, Блейд! Скорее… скорее…

Да, глупцы! Он никогда не вернется назад! Не вернется к крови, слезам и мукам, к боли, глупости и жадности, к отчаянию и страху, к смерти, к жажде власти, к жестокости. Он не вернется в тот чудовищный мир! Кто угодно, только не он, не Ричард Блейд! У него хватит соображения для этого. Одиннадцать раз он отправлялся в преисподнюю и наконец нашел рай! Нашел женщину, которая ждала его тысячу лет! И хватит! Достаточно с него!

Блейд вставил факел в трещину в стене, не обращая внимания на боль, пульсирующую в висках. Он подошел к бездне и прикинул дальность прыжка. Пятнадцать футов плюс-минус несколько дюймов… Оттуда ему не вернуться. Кровавый Топор сумел прыгнуть обратно, но Блейд знал, что ему это не по силам. Он и не хотел возвращаться. Он останется с Джанайной!

Джанайна! Она по-прежнему звала сто

— Скорее, любимый… скорее…

Блейд отошел назад, намечая путь разбега. В самой широкой части карниз имел тридцать футов, вот и все, на что можно рассчитывать… Если он собьется с ноги, то проиграет. Странник в последний раз направился к провалу и заглянул вниз. Ничего, кроме холода, мрака и тишины.

Резкая боль вновь пронзила его, казалось, десятки стальных сверл неумолимо буравят череп, проникают в мозг. Блейд упал на колени, с трудом подавив стон.

Нет! Он поднялся на ноги. Смертная мука на миг прекратилась, голова стала ясной, он ощутил какую-то странную легкость во всем теле. И силу! Силу титана!

Джанайна! Им не удастся обмануть его на этот раз!

— Иди ко мне, милый, иди скорее…

Блейд начал разбег — босиком, без оружия. Он мчался, чуть наклонившись вперед, опустив голову, сильно отталкиваясь ногами от каменной тверди. Он бежал все быстрее и быстрее.

Он прыгнул. Последним усилием он швырнул свое тело над бездной. Он поднялся над холодом и тьмой, и доля секунды, которую занял полет, показалась ему вечностью. Он парил с вытянутыми вперед руками, пальцы были напряжены и скрючены, словно когти.

Разбег оказался слишком коротким. Он ударился о скальный уступ грудью и какой-то момент висел на локтях, его пальцы судорожно искали трещину, вмятину, разлом в камне, чтонибудь, что угодно…

Он начал соскальзывать. Один локоть съехал с карниза, вес внезапно отяжелевшего тела тянул его в пропасть, под ладонями был только гладкий камень, ноги скребли по скале. Блейд напряг мышцы, отчаянно цепляясь за уступ. Второй локоть соскользнул с каменного гребня.

Пальцы правой руки нащупали трещину — крохотную, как волос; она отсрочила падение. Блейд повис над провалом, цепляясь ногтями и кончиками пальцев. Сейчас вся его мощь, вся сила сосредоточилась в правой ладони, левой рукой он ощупывал каменную поверхность, отчаянно выискивая, за что бы зацепиться.

Он нашел выбоину — глубокую, способную вместить его кулак. Теперь он мог надежно закрепиться. Со стоном расслабив правую руку, Блейд приник к скале. Он подождал немного, восстанавливая дыхание и набираясь сил, затем подтянулся вверх и забросил правый локоть на уступ. Секундой позже он стоял на каменном карнизе среди изваяний усопших властителей страны хиттов. От пылавшего за расселиной факела сюда доходил лишь тусклый и неровный свет, но, отраженный алмазными гранями, он позволял разглядеть дорогу.

Блейд начал осторожно пробираться мимо мерцающих статуй, не видя их, не обращая на них внимания. Его ждала Джанайна! Снова в голове молотом ударила боль, Блейд стиснул дубы, проклял компьютер и его хозяина. Никогда! Он никогда не вернется! Джанайна ждет!

Она повернулась на своем пьедестале, наблюдая за его приближением. Она улыбалась, она шептала:

— Ты пришел, мой любимый… наконец ты пришел…

Блейд остановился. Джанайна шагнула к нему, ее кожа уже не сияла радужными бликами, пламя факела больше не отражалось в мириадах прозрачных граней. Теперь свет омывал теплое, нежное и живое тело; грудь вздымалась в нетерпеливом вдохе, глаза с любовью смотрели на странника, руки тянулись к нему. Блейд услышал стон — свой собственный стон — и замер в удивлении. Почему? Он же добился своего… он пришел к Джанайне… она в его руках. Почему он стонет?

Он осыпал поцелуями ее груди, чувствуя, как пальцы Джанайны бархатными прикосновениями ласкают его лицо. Она шептала слова любви, страстные, чарующие, ее уста — неиссякаемый родник нежности — прильнули к его губам. Ее дыхание было сладким, ее плоть, пьянящая, колдовская, сулила блаженство. Блейд опустился на колени, и она послушно последовала за ним. Их объятия становились все крепче, поцелуи — горячее…

— Наконец, любимый… наконец я дождалась… — шептала Джанайна.

Ее руки словно птицы порхали по телу Блейда, он обезумел от страсти, от ее слов, от этой невыносимой, вечной, сладкой пытки.

— О, милый, милый… теперь мы соединимся… Я ждала тысячу лет и хранила верность тебе… тебе одному… О, Блейд! Сейчас…

Он вошел в ущелье наслаждений; его склоны были круты и упруги, они тянулись без конца. Он получил все, о чем когдалибо мечтал, — и в тысячу раз больше. В этот миг он понял, что такое смерть, ибо сама смерть держала его в объятиях, заставляя трепетать от наслаждения… но она была одновременно и жизнью, невыразимо прекрасной, пленительной, и Блейд знал, что в конце его ждут умиротворение и покой. Смерть и жизнь — они слились воедино в чарующем теле Джанайны.

Никогда еще он не любил женщину так нежно, так страстно, никогда раньше врата рая не распахивались перед ним так широко. Руки Джанайны обвивали его, он погружался, тонул в ее бездонных глубинах, плыл все дальше, дальше…