Что же это за мир такой?
Он столько раз думал, что все про него понял. Но каждый раз стройная картина Верхнего Мира рушилась, разлеталась на куски – как картонный пазл, который за уголки подняли над столом.
Никаких меток нет.
Никакого Списка нет…
«Тебя будут встречать, как героя. Даже если никакого чудовища нет», – вспомнил он вдруг слова министра. Вот оно.
---
Коля рассмеялся и подкинул в ладони согревшийся ключ:
– Значит, Списка нет? Зуб даете?
– Даю. Нет никакого Списка, – улыбнулся в ответ Вэ-А.
– Тогда я пойду?
– Иди. Только разрешение возьми. Тебя там уже ждут, я полагаю. А я, с твоего позволения, все же приму ванну. Я не люблю изменять своим ежедневным привычкам… м-да.
Коля подошел к двери и вставил металлическую бородку в щель. Но все же обернулся, не смог удержать на губах вопрос:
– Вэ-А? То есть, господин министр?
Маленький сутулый человек, уже тянувший на себя дверь в ванну, посмотрел на него через плечо:
– Да, мой мальчик? Что-то еще?
– Зачем вы мне это все рассказали? Да еще и разрешение дали? Вы же знаете, что будет дальше?..
– О да! Разумеется!.. Открой дверь – и ты тоже узнаешь! Счастливо!
Он, помахав тощей рукой, исчез в ванне, откуда тут же послышался шум бьющейся о мрамор воды. Коля толкнул тяжелую входную дверь и, держа в руках разрешение, вышел в коридор.
Улыбка не сразу исчезла с его лица… Какое-то время он еще стоял, думая, что ему мерещится. Но вот он моргнул раз, другой, а мираж и не думал пропадать.
Посреди коридора с боевым пистолетом в руках стоял Стас…
Он стоял, нехорошо ухмыляясь. А за спиной его, вероятно, раскуроченные взрывом, чернели двери лифта, когда-то бывшего деревянным и золотым.
– Попробуешь дернуться, выстрелю! – предупредил Стас. Затем открыл рот и, вынув из кармана какую-то коробочку, тряхнул ею перед самым лицом. Какая-то серая пластинка упала на высунутый язык. – Дымовую конфетку хочешь? Дрянь страшная…
Стас дико заржал. Изо рта его повалил дым.
Сладковатый дым. Тот самый, что валил из мешка.
– Предатель, – прошипел Коля, – из-за тебя, гнида, подонок, гад! Из-за тебя Димка погиб! Это ты должен был в лифте торчать! Тебе надо было пулю в сердце! Или тройку на голову!.. Гад, предатель!
Он сжал кулаки, едва не сломав разрешение.
– Спокойно, ниндзя! Сделаешь шаг – пристрелю! Помрешь, как Димка… Как Инга… – Стас снова заржал и взвел предохранитель. Специально взвел, чтобы Коля слышал щелчок.
– Инга?!
– Ну или Светка! Но Светка трусиха, она вряд ли бы прыгнула! Ты что думал, мы всех так просто в Нижний Мир отпустим? Мы их всех заминировали!.. Всю вторую группу! Я сам вспышки-два из Минизуча таскал и на них устанавливал! Стоит кому-нибудь прыгнуть вниз, через Щит – и ап!.. Белое пламя, грохот! Эффектно! Красиво! И вот уже группа номер два в курсе, что герой-то их – облажался! Список работает, метки работают! Все счастливы, и все остается, как раньше…
– А ты за это что получаешь, гнида, козел?!
– Это уже мое дело. Но у меня, скажем так, все будет лучше всех. Вот только тебя убью, и поеду отдыхать на море… На краю, говорят, песок такой замечательный, белый! Не черный, как над заваренным люком… ты ведь помнишь черный песок? Конечно, ты помнишь, урод!.. Мы ведь тебя там нашли! Специально! Как я это все провернул, а? Всех заставил поверить, что ты урод! Герой!.. Неуязвимый. Без метки, ах-ха-ха.
Смех был похож на кашель. Стас задыхался, и глаза его блестели – то ли от вызванных дымом слез, то ли от восторга. Он говорил и, громко чавкая, жевал свою жуткую конфету.
– Ты думаешь, ты нам для чего был нужен, урод? Это ж был показательный пример! Опыт, трюк!.. Задети стали наглыми совсем, Щит прокалывали чуть ли не каждый день. Бумсель этот, опять же!.. Да Димка однажды чуть не нырнул за мячом. Чуть не открыл, что можно через Щит шастать, и ничего не будет. Вот это был бы номер, ах-ха-ха! Ладно, я его удержал! Надо, надо было их всех напугать… А тут как раз ты. Герой из Нижнего Мира! Мы сами хотели ребенка какого-нибудь привести. Но этот Олег дурацкий все еще лучше сделал!.. Ты вообще ничего не заподозрил! Жалко только, из тюрьмы ты сбежал, чуть все не испортил! Но мы тебя все равно нашли! И теперь всем докажем: вот, даже этот ниндзя из Нижнего Мира ни-че-го не смог изменить!
Коля плакал. Он вдруг понял. Огромный, шершавый кусок мозаики вдруг встал на место.
«Тебя будут встречать, как героя. Даже если никакого чудовища нет…»
Но что если его нет – и тебя тоже нет? Если ты не вернулся?
Тогда чудовище остается в живых.
– Стреляй, – сказал он Стасу тихо и пошел на него.
«Я не буду плакать», – пообещал себе Коля.
Лишь бы все это быстрее закончилось. Он закрыл глаза.
То ли их разделяло так много шагов, то ли атлет пятился. Коля ждал, что дуло пистолета упрется ему в лоб, но он все шагал и шагал, а Стас никак не решался выстрелить…
– Теперь, когда ты умрешь, – кричал он злорадно, – они все успокоятся. Скажут: вот, даже мальчик без метки не уничтожил Список! Куда уж нам, все скажут!.. А сейчас я тебя убью и…
Раздался выстрел. Коля открыл глаза.
Стас лежал на полу, лицом вниз. Пуля проделала дыру в его голове, прямо под затылком, и из дыры теперь выходил дым. Коля поморщился. Ноги не слушались его. Он привалился плечом к стене и стал сползать вниз. Слезы застилали глаза – он заплакал, вопреки обещанию. Он просто больше не мог всего этого выносить. Больше не мог принимать новые кусочки знания и укладывать их рядками в своей голове, сортируя на плохие и хорошие. Кто бы ни застрелил Стаса, он уже не будет для Коли ни спасителем, ни мерзавцем. Ему теперь вообще все равно…
В чувство его привела пощечина. Знакомая несильная пощечина.
Он открыл глаза и вытер слезы рукавом. Над ним склонилась Джексон, всклокоченная, с разбитой губой. Она говорила что-то, но смысл ее слов не сразу дошел до Коли.
– …расселся! Еще ничего не кончилось, понимаешь? Давай, шевелись, ну! Я тебя не потащу! Сейчас министр очухается, решит проверить, все ли тут гладко прошло. Быстрее, быстрее, давай, поднимайся!
– Джексон, – только и смог сказать он, и губы сами собой растянулись в улыбку, – Женька… ты пришла.
– Пришла, пришла, давай быстрее! Блин, ну сколько можно-то, а? Давай вниз, за тобой сейчас весь город охотится, понимаешь ты это или нет? У министра наверняка есть запасной план на случай, если ты Стаса разоружишь.
Стоп. Теперь он все вспомнил. До этого момента в голове была какая-то каша из событий целого месяца и в особенности – сегодняшнего дня. Но теперь…
Коля вскочил и посмотрел на развороченный лифт.
– А как мы спустимся? – язык все еще не слушался, поэтому он просто ткнул пальцем в почерневшие двери.
– Тут какая-то пожарная лестница есть в стене, она вниз ведет, можно в подвал попасть. Давай скорее только!.. Ты думаешь, как Стас сюда на доклад ходил. Через центральные двери, что ли? Давай, вот она, живо внутрь, живо!
Панель щелкнула и отъехала в сторону. Из проема пахнуло горячим воздухом.
– Это какой-то воздуховод. Тут лестница на стене, сможешь сам?
Коля взялся за шершавую железную перекладину. Руки тряслись, его подташнивало, но в голове не было тумана, какой бывает перед тем, как потеряешь сознание.
– Смогу. Я сто раз по таким на крышу лазил, там, у себя.
– Ай, да хорош ты хвалиться уже! Можешь – и хорошо! Спускайся давай, я за тобой буду, сверху.
Она поколдовала над панелью и прыгнула на лестницу вслед за Колей. «Интересно, она в юбке опять?» – подумал он и посмотрел наверх. Джексон была в юбке…
Панель вернулась на место, и в воздуховоде стало темно.
– Джекс! – позвал он, не столько для того, чтобы завязать разговор. Просто от внезапной темноты вдруг сделалось страшно.
– Что, горе мое?
– А откуда ты знаешь про лестницу?
Она фыркнула: