Человек возник из животного, когда стал создавать свой особый искусственный мир — технику, техносферу. В ней время "выпрямилось" и стало необратимым — возник технический прогресс, "стрела времени" направлена в сторону непрерывного развития техники и освоения мира.9 Важно не отдельное техническое средство — лучина у тебя или люстра, — а вся сумма ресурсов, которые техника предоставляет обществу для жизни и ее воспроизводства. И здесь "стрела времени" жестока. Так, регресс неизбежно ведет к разрушению морали. В прошлом веке смерть ребенка от кори или пневмонии была горем, но не признаком безнравственности. Сегодня, после того как мы несколько десятилетий пользовались надежными средствами предупреждения и лечения этих болезней, высокая смертность детей из-за отсутствия лекарств или денег у родителей означает нравственное одичание. Из докладов Минздрава видно, как по мере реформы Гайдара-Чубайса тают ресурсы здравоохранения и накатывает вал болезней, которые еще вчера были савершенно не страшны для общества.10

Что же происходит у нас? Ликвидация промышленности, которая обеспечивала нашу жизнь, вызвала быстрое сокращение доступных для населения ресурсов, сужение всей техносферы, в которой мы живем. Пока что мы этого не ощущаем катастрофически, ибо огромны были запасы ресурсов, накопленные в СССР (избыточные запасы считались дефектом плановой экономики, а сегодня этот дефект обернулся спасительной стороной). Но обвал не за горами.

Все больше признаков того, что оскудение доступных среднему человеку ресурсов размывает устои цивилизации в самом простом смысле. Нищие и бездомные, шныряющие беспризорники, которые уже не ходят в школу, мешочники на всех вокзалах, вшивость, которой не было с войны. Страшное убожество, на грани идиотизма, популярных песен, гремящих из каждого киоска. Но это — социальная косметика, главное видно меньше. Быстро сокращается главный ресурс цивилизации — энергия. Уже сейчас России выделяется скудный паек, лишь для освещения и обогрева, чтобы избиратели Ельцина нос не вешали. Остальное идет на экспорт. Правители завершают оформление передачи своим западным компаньонам основных месторождений энергоресурсов. Останавливаются целые отрасли.11

Деиндустриализация — неведомый миру процесс, и трудно предсказать, как вообще поведет себя при этом техносфера. Не взбесятся ли нефтехимические комбинаты, лишенные запчастей, контрольных приборов и квалифицированных аппаратчиков? Справятся ли машинисты с поездами, когда из систем сигнализации и блокировки будут выломаны на продажу последние медные детали? Вот страшная цифра: уже за первый год реформы, 1992, на 95 тыс. жизней больше унесли травмы и несчастные случаи. На 95 тысяч больше за один только год! Изуродованная техносфера выходит из-под контроля.

Важная часть программы — деклассирование. Вот "челноки". Наши социологи ни гу-гу о таком социальном явлении, в которое вовлечено 12 миллионов граждан. Придется почитать американских. Явление это в истории уникальное и вовсе не стихийное. Родилась идея создать такую уродливую "социальную нишу" в 1989 г., когда готовились планы шоковой терапии для Польши. Там и опробовали эту программу: уже в 1990 г. на 35 млн. поляков было 30 млн. выездов за границу за покупками. Была задача: перед приватизацией оттянуть рабочих с заводов, деклассировать их, чтобы не осталось коллективов, которые могли бы сопротивляться передаче собственности. Куда оттянуть такую массу? Эксперты предложили свернуть нормальную торговлю и задержать на время развитие крупного торгового капитала — поощрять дикую для конца ХХ века мелочную, базарную торговлю с рук. Говорилось тогда в западной прессе, что это создаст питательную среду для преступности, что казна не получит от торговли налогов, что социальные издержки будут просто чудовищны. Но все это признали приемлемым ради слома общественного строя.

В России произведено искусственное снижение социального положения, квалификации, самоуважения огромных масс людей, которые еще вчера были необходимыми и продуктивными членами общества. То, чем занимаются у нас эти торговцы, бывшие рабочие и инженеры, на Западе оставлено, как скрытая благотворительность, для маргиналов — спившихся безработных, наркоманов, подростков-цыган. Когда в РФ политические задачи будут решены, торговый капитал, обладающий транспортом, электронными системами информации и расчетов, оборудованием и помещениями складов и магазинов, разорит и ликвидирует всех этих челноков и ларечников в течение месяца. Как бы они ни "топали", их издержки на единицу товара в сотни раз превышают издержки нормальной торговли.

А главный результат "реформы", который и предопределяет все остальные — явный уже распад души в значительной части народа. Это именно распад, а не превращение в душу "цивилизованного человека". В 1918 году, уже после того как миллионы людей прошли четыре года кровавой бойни, радикалам с обеих сторон потребовалось полгода больших усилий, чтобы заставить русских стрелять друг в друга. В октябре 1993 года огромная толпа хорошо одетых москвичей стояла на солнышке и наблюдала, как в сотне метров расстреливают из танков здание, в котором были тысячи безоружных русских людей. И при каждом удачном выстреле толпа кричала от радости. И политические предпочтения здесь абсолютно не при чем. Речь идет о сломе вечных культурных норм и запретов — об утрате цивилизации. Палач не должен выступать по телевидению, как это сделали стрелявшие из танков по Дому Советов офицеры, и говорить: "Я умело сделал свое дело". А раз это делают офицеры, это делает телевидение, это спокойно смотрят телезрители — значит, Россия как цивилизация надломлена.

Все это еще не привело к слому, катастрофе, потому что оказалась неожиданно высокой, даже необъяснимой прочность и советской морали, и советской техники. Народ стихийно (и даже, можем сказать, подпольно) сопротивляется одичанию, и основная масса людей проявляет поразительную нравственную стойкость. Но эти ресурсы не вечны, как не вечны ресурсы советских самолетов, поездов метро и рижских электричек. Не подкрепляемые строем жизни и материальными средствами, все это изнашивается. И не надо, как некоторые, вспоминать войну — и тогда, мол, было трудно, а народ не одичал. Тогда ненормальные материальные условия компенсировались душевным подъемом и солидарностью — было много горя, но не было тоски и апатии, не было моря брынцаловской водки. И главное, само государство и его идеологическая машина — радио, кино, пресса — старались людей укрепить и поднять, а не задавить и духовно растлить.

И какими бы дефектами советского строя и личными удобствами при режиме Ельцина ни оправдывали свою позицию на выборах те, кто проголосовал за продолжение его программы, они должны осознать свою ответственность.

Раскол русского народа.

Объектом интенсивных атак стало самосознание самого русского народа, системообразующего ядра России (СССР). Стравить русских с русскими — голубая мечта. Ведь если русский народ самоуничтожится, остальные проблемы будут решены автоматически. Вот и "формулируют" радикальные интеллигенты обоснование войны. В февpальском (за 1991 г.) номеpе газеты "Утpо России" (оpгане Демокpатического союза) В.Кушниp пишет: "Я за войну. Война лучше худого лживого миpа. Стpана должна пpойти чеpез испытания… Война очищает воздух от лжи и тpусости. Нынешняя "гpажданка" скоpее будет напоминать амеpиканскую, между Севеpом и Югом… Сpажаться будут две нации: новые pусские и стаpые pусские. Те, кто смогут пpижиться к новой эпохе и те, кому это не дано. И хотя говоpим мы на одном языке, фактически мы две нации, как в свое вpемя амеpиканцы Севеpных и Южных штатов. Таким обpазом выбиpайте, где вы и с кем. Повеpьте, это очень увлекательное занятие". В.Кушниру, в сущности, неважно, кто прав — новые или старые русские. Важно, чтобы они начали друг с другом воевать.