1. Вопрос с рассмотрения снять.
2. Поручить т.т. Суслову М.Л., Пельше А.Я., Семичастному В.Е. продумать вопросы с учетом обмена мнениями на заседании Политбюро и, если будет необходимо, внести их в ЦК (в том числе об ответственности авторов за передачу рукописей для издания за границей /…/ и др.)
Более того, никаких новых решений политбюро на эту тему не последовало, а через четыре месяца Семичастный был снят, и его место занял Андропов, присутствовавший на заседании в феврале. А еще через несколько месяцев мы все были осуждены и — ни один из нас не был признан невменяемым.
Остаётся только гадать, что же все-таки произошло на заседании политбюро? В чем же не согласились партийные вожди с мнением юристов? Единственное объяснение, какое приходит мне в голову, — это их несогласие с мягкостью предложенных мер. Легко представляю себе Суслова, говорящего:
— Что же это получается, товарищи? Выходит, мы испугались буржуазной пропаганды? Получается, что они выиграли дело Синявского-Даниэля, и мы не решаемся наказывать по всей строгости закона тех, кто последовал по их стопам, печатает свою клевету за границей?
Весьма вероятно также, что Суслов давно хотел снять Семичастного, оставшегося на посту главы КГБ с хрущевских времен, и заменить его своим протеже Андроповым. Но, как бы то ни было (а до конца мы теперь этого, видимо, никогда не узнаем), «психиатрические меры» одобрения явно не получили. Какое-то время после Хрущева они, надо полагать, считались слишком мягкими, слишком большой уступкой Западу.
Однако уже через пару лет обстановка сильно изменилась, и в 1969 начале 1970 года несколько человек (Григоренко, Горбаневская, Файнберг и др.) были признаны невменяемыми. С одной стороны, прав оказался Семичастный: наши процессы вызвали колоссальный резонанс; с другой начинался «детант» с Западом, и нужно было срочно изыскивать эффективные средства репрессий против растущего числа протестующих, такие, которые не привлекали бы внимания общественного мнения мира. Во всяком случае, к 1970 году «психиатрический метод» уже всерьез обсуждался политбюро как возможный метод массовых репрессий. Документы политбюро об этом чрезвычайно любопытны уже хотя бы тем, что были засекречены по высшей категории секретности: это не только «особая папка», но с краю на полях стоит надпись, которой я больше нигде не встречал:
Товарищ, получающий конспиративные документы, не может ни передавать, ни знакомить с ними кого бы то ни было, если нет на то специальной оговорки ЦК.
Копировка указанных документов и делание выписок из них категорически воспрещаются.
Отметка и дата ознакомления делаются на каждом документе лично товарищем, которому документ адресован, и за его личной подписью.
Вопрос Комитета госбезопасности.
Поручить Министерству здравоохранения СССР, Комитету госбезопасности и МВД СССР с участием Госплана СССР и Совминов союзных республик внести в 1-м полугодии 1970 года на рассмотрение ЦК КПСС предложения по выявлению, учету и организации лечения, а в определенных случаях и изоляции психически больных в стране.
Инициатива, разумеется, исходила от Андропова, который разослал членам политбюро докладную записку УКГБ по одному из краев — Краснодарскому, в качестве примера того, что происходит по всей стране:
…о наличии в крае значительного числа психически больных, вынашивающих террористические и другие общественно опасные намерения. Аналогичное положение имеет место и в других районах страны.
Этот уникальный документ заслуживает того, чтобы его привести полностью:
УКГБ при СМ СССР по Краснодарскому краю располагает материалами, которые свидетельствуют о том, что в крае значительное число психически больных совершает общественно опасные и враждебные проявления, вынашивает преступные, политически вредные намерения, вносит деморализующие факторы в жизнь советских людей. За последние два года в поле зрения органов госбезопасности края попало более 180 таких лиц. Некоторые из них высказывают террористические угрозы, намерения убить представителей актива или совершить другие преступления. Так, Бычков Г.Л. и Миков Г.Б. допускали злобные антисоветские высказывания, угрозы в адрес некоторых руководителей партии и Советского правительства; Ворона А.П. также высказывал террористические угрозы, составил список актива Крымского района, «подлежащего уничтожению», пытался создавать антисоветскую группу; Сони С.А. высказывает злобные бредовые намерения посетить мавзолей Ленина и с помощью кинокамеры оживить вождя революции, а затем вновь умертвить его; Ватинцев Г.В. посетил мавзолей, где совершил дерзкий циничный акт; Дмитриев О.В. в лесу возле Сочи совершил нападение на сержанта правительственной охраны и ранил его; Пикалов В.М. в сентябре 1969 года высказывал угрозы физической расправы над одним из руководящих работников Анапинского горкома партии, фотоспособом изготовляет клеветнические документы и распространяет их.
Ряд психически больных совершает опасные преступления на государственной границе, пытается проникнуть на суда заграничного плавания с целью ухода за границу. В 1969 году на участке 32-го пограничного отряда в числе 50 нарушителей государственной границы или пытавшихся проникнуть на суда заграничного плавания 19 человек оказались психически неполноценными. Наиболее опасные преступления совершили: Скрылев П.А., который захватил самолет АН-2, вылетел в направлении Турции и был сбит с помощью средств ПВО над нейтральными водами; Коротенко Н.А. с призывного пункта города Кропоткина сбежал в Новороссийск и пытался пробраться на итальянское судно; Павлов В.И. на лодке с подвесным мотором в районе Сочи в 1968 году готовился изменить Родине, ранее за такие же устремления задерживался в Батуми; Грекалов В.А. настойчиво изыскивал возможности бегства за границу.
Некоторые больные выезжают в Москву, с фанатичной настойчивостью пытаются встретиться с иностранцами, проникают в посольства капиталистических стран с бредовыми намерениями или просьбами предоставить им политическое убежище. Рыбка П.Л. в ноябре сего года посетил французское посольство; Череп А.И. несколько раз пытался и в 1968 году посетил посольство США; Резак С.В. пытался проникнуть в посольство США; Лелябский Н.И. встречался с англичанами на выставке «Инпродмаш» и просил у них политического убежища, пытался передать какие-то документы.
Многие страдающие психическими заболеваниями пытаются создавать новые «партии», различные организации, советы, готовят и распространяют проекты уставов, программных документов и законов. Так, Шейнин Н.С. вынашивает и навязывает другим бредовую идею создания «Советов по контролю за деятельностью Политбюро ЦК КПСС и парторганов на местах», в этих целях проводил поиск и обработку единомышленников, выезжал в Москву, чтобы встретиться с деятелями Коммунистических и рабочих партии для «обсуждения» этого вопроса, шантажирует лиц, не пожелавших поддержать его, высказывал в письме угрозы секретарю Новочеркасского ГК КПСС Ростовской области в связи с известными событиями 1962 года; Бех А.И. предпринимал попытки создания нелегальной «партии»; Пак В.А. систематически изготовляет и распространяет документы политически вредного содержания, требует создания так называемого всемирного правительства.
Многие больные пишут массу писем в различные краевые и центральные организации с клеветническими, антисоветскими измышлениями и угрозами. Из них Михальчук Д.И., добивающийся выезда за границу, в письме в Президиум Верховного Сонета СССР от 5-го апреля 1969 года писал: «…Вы хотите, чтобы мои деяния были тождественны деяниям у Боровицких ворот?…» В беседе с председателем Белореченского горисполкома Михальчук заявил, что не ручается за себя и может совершить преступление.
В числе психически больных немало склонных к совершению нападений, к изнасилованиям, убийствам, а некоторые пытаются и совершают такие дерзкие преступления. К примеру, в период обострения болезни Бузницкий Л.Г. отрубил голову своему десятилетнему сыну, Онельян Б.М. убила мужа, Пономаренко A.M. убил свою сестру.
В крае, по данным психдиспансеров, в общем количестве 55,8 тысячи психически больных многие агрессивны, злобны, а около 700 человек представляют общественную опасность. Наибольшее количество их проживает в Краснодаре, Сочи, Новороссийске, Майкопе, Геленджике, Ейском, Крымском районах.
В целях предотвращения опасных последствии со стороны указанной категории лиц органы госбезопасности края вынуждены проводить необходимые мероприятия, отвлекая для этого большие силы и средства.
В настоящее время, по данным крайздравотдела, нуждается в госпитализации 11–12 тысяч больных, а лечебницы соответствующего профиля располагают только 3785 койками.
В целях пресечения опасных проявлений со стороны лиц, страдающих психическими заболеваниями, по нашему мнению — его разделяют и руководители органов здравоохранения края, требуется дальнейшее улучшение системы мер по их выявлению, учету, госпитализации и лечению, а также контролю за их поведением вне лечебных учреждений.
По существу изложенного вопроса проинформированы крайком партии и крайисполком.
Начальник Управления КГБ при СМ СССР
по Краснодарскому краю генерал-майор С. Смородинский
15 декабря 1969 года.