Тацухиро Осиро

Приглашение на коктейль

Услышав имя мистера Миллера и номер дома, охранник прежде всего перепроверил меня по телефону и лишь после этого объяснил, как пройти.

– Ничего, если я один пойду? – спросил я.

– Ничего, – безразлично ответил охранник. Он не стал даже спрашивать, что меня беспокоит. Весь вид его выражал презрительную скуку.

От ворот расходились две аккуратно заасфальтированные дорожки. Они вели куда-то вглубь, разветвляясь и соединяя между собой жилые дома военного городка американской армии.

Его замысловатая планировка уже доставила мне неприятности лет десять тому назад. Был такой же душный вечер, как и сегодня. Я был поблизости по делам, и мой обратный путь проходил мимо ворот. На мое счастье или несчастье, у ворот не стоял охранник. Я вдруг вспомнил, что восточный угол городка выходит к местному отделению банка и я мог бы пройти напрямик. С детских лет я любил ходить по незнакомым улицам. Скромное пристрастие к поиску. Проскользнув в ворота, я зашагал по дороге. По моим расчетам, весь путь должен был занять минут пятнадцать. Я шел уже полчаса, но проволочной сетки ограды у восточного края все еще не было видно. Я явно крутился по одной и той же дороге. Все дома были похожи друг на друга, и, лишь приметив некоторые из них по цвету и количеству сушившегося на веревке белья, я понял, что все время возвращаюсь на старое место. Меня охватил страх. Напрасно я пытался успокоить себя тем, что нахожусь в родном городе. Я спросил дорогу у первой попавшейся японки-горничной, и она бесстрастно указала мне ее. Всем своим видом девушка давала понять, какое огромное расстояние разделяет нас. Кое-как я добрался до восточного выхода. Дома жена, работающая в компании прачечных, обслуживающих американцев, со страхом выслушала мой рассказ. «Одного нашего служащего задержали в городе и как вора передали жандармам. А ведь у него был пропуск».

С тех пор прошло десять лет. Теперь я с опаской прохожу мимо базы. Я уже не холостяк. «У тебя дочь», – каждый раз предупреждает меня жена. Осторожность прежде всего. До войны на Окинаве можно было спокойно ходить куда угодно, в самые отдаленные уголки острова. Теперь наступила иная жизнь. А как чувствуют себя горничные в американских семьях? Ведь у ворот всегда стоит часовой. Время от времени газеты сообщают, что сынок того или иного иностранца бросил камень в окно проходящего автобуса или выстрелил в кого-нибудь из духового ружья. Не испытывают ли страха американские мальчишки, разгуливая по улицам среди окинавцев? Или, например, солдат Роберт Гаррис, что снимает у меня флигель для своей любовницы? Он ночует там два раза в неделю. Интересно, не трусит ли он порой, оставаясь в квартале, населенном одними окинавцами?

Сегодня у меня превосходное настроение. Я приглашен на вечер к мистеру Миллеру. Даже если кто-нибудь остановит меня, достаточно будет назвать его имя, номер телефона и дома. Мистер Миллер – приятный человек. Он заскочил ко мне на службу и сказал, что хотел бы пригласить меня на «цзюхуэй цзивэй». Я понимаю, что «цзю-хуэй» – это выпивка, а вот что означает «цзивэй» (петушиный хвост) мне невдомек. Лишь изображение петуха и слово «коктейль» на пригласительном билете разъяснили мне суть дела. Конечно, это дословный перевод, и все же забавно, что американец мистер Миллер научил меня этому китайскому слову.

– Будут адвокат Сунь, господин Огава и еще несколько приятелей, всего человек пятнадцать, – сообщил мне мистер Миллер.

Господин Сунь – китаец. Огава – японец из префектуры Н. Вчетвером мы образуем группу по изучению китайского языка. «Изучение» – слишком громко сказано. Просто мы болтаем друг с другом по-китайски.

И для меня, и для Агавы, и Суня было бы полезней разговаривать на английском языке. Почему же мы взялись за китайский? Наверно, потому, что нас приглашает мистер Миллер. Но в конце концов это не важно. Главное, что на острове, где живут только японцы и американцы, есть группа людей, разговаривающих друг с другом по-китайски. Это сближает нас. Один раз в месяц мы от имени мистера Миллера заказываем столик в военном клубе. Я забыл спросить, все ли из приглашенных на нынешний вечер имеют отношение к китайскому языку. Но и это не важно. Я увижусь с миссис Миллер – женщиной с приветливым, красивым лицом и пышными формами, – меня представили ей в клубе.

Но не один китайский язык привлекал меня на эти вечера. То же самое касается и ежемесячных встреч в военном клубе. Обед там стоит дешево, поскольку не облагается налогом. Ведь не каждому окинавцу дозволено посещать клуб. Так я познал ощущение человека, причастного к миру избранных.

– Опоздавшему – три рюмки! – воскликнул, едва завидев меня, Огава, молодой корреспондент влиятельной японской газеты.

Гости – а они уже были в сборе – рассмеялись.

– Что-нибудь веселое? – спросил, подойдя к нам, иностранец одного со мною роста. Усики шли ему.

Сразу же подскочил мистер Миллер.

– Разрешите представить мистера Моргана. Инженер строительно-ремонтного отдела оккупационных войск, мой сосед, – сказал он по-английски.

Морган принялся многословно внушать корреспонденту, что очень многие японцы и американцы убеждены, что до воцарения императора Мэйдзи Окинава была зависимой от Китая территорией.

– Вот вы, японский газетчик, находите ли вы закономерным возвращение Окинавы Японии? – спросил Морган.

Но газетчик Огава оказался крепким орешком.

– Не знаю, как насчет закономерности, но необходимость есть.

– Почему?

– Потому, что считаю неестественным нынешний оккупационный режим.

– Как здоровье ваших детей? – осведомилась миссис Миллер. Она явно стремилась переключить разговор на другую, более безопасную тему.

– Детей? У меня только одна дочь.

Мой ответ вызвал всеобщий смех.

В смятении ты не мог понять его логики. Мрачная тень на мгновение набежала на лицо собеседника. И одновременно в твоем мозгу промелькнуло воспоминание о той нервирующей тревоге, которую ты испытал десять лет назад, заблудившись в американском военном городке.

– Я добьюсь, он придет в суд!

Ты позвонил мистеру Миллеру и сказал, что хотел бы срочно с ним встретиться. Мистер Миллер сразу согласился. Он предложил прийти к нему домой после работы. Ты попросил его предупредить охранника.

– О'кэй! О'кэй! – ответил он нетерпеливо.

Миссис Миллер вместе с мужем вышла навстречу тебе. Когда ты поблагодарил ее за вечер, она ответила, что и ей было весело.

– Ваша дочь почему-то пропустила два последних занятия.

Это был хороший повод. Ты быстро приступил к делу. У Миллеров вытянулись лица. Но ты продолжал говорить. Миссис Миллер как-то незаметно исчезла. Назвав по памяти номер части Роберта Гарриса, ты сказал, что сейчас он, по-видимому, находится в госпитале, и попросил мистера Миллера пойти вместе с тобой туда.

– Это так неожиданно, – проговорил мистер Миллер. – Мне давно не приходилось сталкиваться с таким трудным делом.

– Я понимаю, как вам неприятно будет выступить против соотечественника, американца, но мне больше не на кого положиться. Не знаю, разрешили бы мне одному прийти к нему в госпиталь.

– Думаю, что да, если вы выполните все необходимые формальности.

– Вы думаете, если я пойду один, у меня будут шансы на успех?

– Все зависит от него. Не все ли равно, пойдете ли вы один или с кем-нибудь.

– Не просто с кем-нибудь, а с вами, с американцем.

– Сожалею. Это может вылиться в столкновение между американцами и японцами.

– «Может» не то слово. Это обязательно случится.

– Я думаю иначе. – Мистер Миллер бросил на тебя острый взгляд.

Ты насторожился.

– Что вы хотите этим сказать? – Ты почувствовал, как в тебе поднимается гнев. – Вы не хотите ввязываться?

– Нет, но я считаю, что вам следует поговорить с Гаррисом с глазу на глаз. Я не знаком с ним. Мне не хотелось бы повторяться, но мои усилия были всегда направлены на создание дружбы, которая была бы выше национальной принадлежности или гражданства. Мне кажется, что у нас отношения равенствами мне не хотелось бы, чтобы нынешний случай нарушил равновесие.