— Но Годфри, Пигаль, мой муж… — Графиня рассмеялась. — Наверняка…

— Никто. — Элпью схватила руки графини в свои. — Миледи, я видела тело Бетти. Девушка умерла в мучениях. Тот, кто сделал это, вероятно, убил и Бо Уилсона. А вы видели его мертвым. Мы находились совсем рядом с убийцей. Насколько можно судить, он уже о нас знает.

— Понимаю, о чем ты… — В горле у графини пересохло, и она тщетно попыталась сглотнуть. — Но мой муж…

— Нет, ваша светлость. — Элпью посмотрела в окошко на игравший в лучах дневного солнца яркий Кенсингтонский дворец. — Никто.

— Но как мне скрыть это от него?

— Ведите себя как обычно, графиня. А я буду продолжать расследование. Когда он будет уходить по делам, вы сможете ко мне присоединяться.

— А как же мы будем разговаривать, планировать следующие шаги?

— Это придется делать вне вашего дома. — Элпью на минутку задумалась. — Можем встречаться в парке.

— Фу! В парке? Но сейчас зима.

— Тогда мы скажем Годфри и сэру Питеру, что уходим, а сами проберемся в ту комнату наверху.

— В спальню Годфри? — Ее светлость пришла в ужас. — Но там холоднее, чем в парке. И к тому же там голуби.

— Голуби. — Элпью передернулась. Она терпеть не могла птиц. — Так что же нам делать? Куда мы пойдем?

— Не знаю. Завтра что-нибудь придумаю.

— Красивый дворец, правда? Кенсингтон. Но Уайтхолл все же был более величественным. Жаль, что он сгорел. — Графиня поставила ногу на индийскую шкатулку, которая соскользнула на пол, когда карета поворачивала. — Но что же может связывать эту женщину и Бо Уилсона? И как сюда вписывается этот тип Джек Фрай?

— И кто такой мистер Рой?

Внезапно графиня испустила дикий вопль, заставив Элпью подпрыгнуть на сиденье.

— СТОЙ! — закричала графиня, барабаня кулаком в потолок кареты. — КУЧЕР! СТОЙ!

— Миледи? — Элпью осторожно огляделась. — Что случилось, мадам? Что с вами приключилось?

Графиня указывала на обочину. Озаряемые холодным зимним солнцем, по ней плелись сэр Питер и Годфри, волоча за собой по болотине ярды парусины.

— Супруг! — закричала графиня. — Годфри!

Карета остановилась. Узнав ее, мужчины перешли на рысь. Подбежавший сэр Питер забрался внутрь, Годфри попытался прежде запихнуть внутрь парусину.

— Нет, — сказала графиня. — Ты сесть можешь, но только не с этой вонючей дрянью. Никогда!

— Но мы не можем оставить ее здесь… — Сэр Питер выпрыгнул и подобрал ткань.

— Тогда идите пешком, сударь. — Графиня толкнула его в плечо. — Кстати, напомню, что идти добрых две мили.

— Ладно. — Сэр Питер поднял, сдаваясь, руки и, оставив парусину на краю дороги, залез в карету. — Твоя взяла.

Годфри сел между женщинами, сэр Питер примостился у него на колене.

Графиня ждала объяснений.

— Так что же случилось?

— Принцесса Анна! Ну и мегера! — На лице сэра Питера отразился ужас. Придавленный хозяином Годфри тоненько застонал. — Надеюсь, Бог поможет королю Вильгельму найти новую жену, которая принесет ему наследника. Принцесса Анна сущая ведьма. Помоги нам Господь, если она станет королевой. — Он огляделся в надежде сменить тему. — А как вы? Удачно провели день?

— Интересная поездка, — ответила графиня, понявшая взгляд Элпью и решившая больше ничего не рассказывать. — Но Актон оказался не таким зеленым, как можно было подумать по твоему описанию.

И пока они не приехали на Джермен-стрит, вся компания хранила молчание.

Ночь Элпью провела у Пигаль. Объяснить, почему вдруг графине снова понадобилось ехать в деревню, оказалось трудновато, но сыщица сослалась на то, что им нужно было поговорить без участия сэра Питера.

— Этто хогошо, Элпью. Надеюсь, ты заставишь ее взяться за ум. — Пигаль надула губы и с французским жеманством пожала плечами, а потом сменила тему. — Так что мы будем есть на ужин?

Элпью мысленно прошлась по содержимому герцогининой кладовки.

— Окорок и жареный сыр, — предложила она. Пигаль засияла улыбкой.

— Великолепно. А пока мы будем есть, ты гасскажешь, когда этто жалкое мелкое ничтожество с богодой, сэр Питег, вегнется в Новый Свет.

— Хотела бы я знать, герцогиня. — Засучив рукава, Элпью уже приступала к стряпне. — Но мне кажется, что он надеется здесь осесть.

— Quel horreur![56] — Ошеломленная Пигаль без сил опустилась на кухонную табуретку и сидела, ссутулившись, у печки, тихо постанывая: — Quel horreur! Quel horreur!

— Согласна. Но возможно, он переворачивает новую страницу. Он пообещал графине завтра вывезти ее на прогулку.

— Не сомневаюсь, что на какое-нибудь бесплатное увеселение. — Пигаль запустила длинные пальцы в свою шевелюру, волосы у нее встали дыбом, так что герцогиня уподобилась человеку, увидевшему привидение. — Quel horreur! — еще раз повторила она.

— Нет, правда, — возразила Элпью, отрезая кусок окорока тупым разделочным ножом. — Он повезет ее в Геральдическую палату.

— В Геральдическую палату? — удивилась Пигаль. — Pourqoui?[57]

— Сэр Питер надумал купить своей жене герб.

Графиня, весьма взволнованная, рассматривала большую иллюстрированную книгу.

Служащий коллегии геральдики погладил изысканный герб, изображенный на открытой странице.

— Вот этот очень красивый… пояс — чернедь, поле — золото, два вздыбленных жеребца — серебро. С тремя геральдическими черными лилиями на поясе. — Он перевернул страницу. — Но вы не можете его получить, он принадлежит бывшему секретарю Адмиралтейства, мистеру Пепису.

Графиня вздохнула. На каком языке говорит этот человек? Ее муж, сведя брови, кивнул.

— Я понимаю. Тогда что же вы нам предложите? Служащий напряженно задумался.

— Вам, как обладателям сравнительно молодого графского титула, не имеющим никаких особых заслуг, я бы предложил обыграть ваше имя.

В ответ на прямые слова этого человека графиня запыхтела и начала сожалеть о внезапном решении мужа осчастливить их гербом. В конце концов, если они не потрудились обзавестись им в шестидесятые годы, когда им только что даровали титулы, почему вдруг это стало так важно сейчас? И что ей это даст такого, чего у нее нет?

— Обыграть? — переспросил сэр Питер.

— О да. Заставить разгадывать ваш герб как шараду или ребус — Клерк одарил их покровительственной улыбкой. — Очень занятный процесс. По моему мнению, это самая творческая часть в геральдике.

Сэр Питер перелистал страницы фолианта.

— И как это делается?

Графиня, сожалевшая, что согласилась на все это, и в высшей степени утомленная процедурой, расхаживала по комнате, любуясь многочисленными гербами и геральдическими фигурами ушедших рыцарей.

— В гербе семьи Тримейнов три руки, — сказал служащий. — Trois mains. Понимаете? — Он указал на герб в книге. — Это мы называем единичным ребусом. Двойной ребус может быть, например, для семьи Бистоун, у которых в гербе…

— Пчела и камень?[58] — Сэр Питер был горд своей сообразительностью. — Я понял вашу мысль.

— Отлично, вы схватываете на лету. — Отодвинув книгу, служащий схватил перо и бумагу. — Пендж? Пендж. Это трудно обыграть.

— А нельзя ли взять один из этих? — Графиня указывала на красную рыбу в одном из гербов, что висели по стенам.

— Простите, графиня, но кефаль предназначена для тех, кого Господь одарил свыше Божьим даром. Для епископа, например.

Она вернулась к столу и принялась просматривать список имен и загогулин.

— На этой странице тоже нет ничего подходящего, графиня. Эти символы обозначают место, занимаемое человеком в семье. Например, вот этот знак, располагаемый слева, предназначается для королевских отпрысков, не признанных наследниками из-за своего незаконного происхождения, а вон тот… — он указал на кружочек с точкой внутри, — … указывает на единственного выжившего ребенка в семье. Единственный наследник. Это ребус на основе астрологического знака. Обыгрывается «солнце», понимаете? Сын![59] — Он наклонил голову. — Или, если исходить из слова «единственный», — «солнце»![60]