– А ты понимаешь, что он может умереть там?

– Мы все умрем рано или поздно.

– Для него это может стать очень рано.

– Значит, мы плохо его подготовило. Миш, ты чего от меня хочешь? Опасно и у нас. И какая судьба его ждет тут?

Михаил расслабился и кивнул.

– Верно.

Александр хлопнул его плечу.

– Я поговорю с мальчиком. Решение будет за ним, но пусть он примет его с открытыми глазами. Это всё, что я могу сделать.

Глава 2

Ровно в шесть Володя прошел через просторный холл, уставленный огромными бадьями с небольшими деревьями, и вошел в кабинет. Здесь уже собралось и руководство проекта и куратор – Александр Петрович и ученые. Похоже, ждали только его. Володя сделал вид, что не заметил, как Александр Петрович глянул на часы и хмыкнул, прошел к своему креслу и сел. Виталий Дмитриевич, «директор всего этого балагана», как любил говорить куратор, откинулся на спинку большого черно кресла, снял очки и соединил перед собой кончики пальцев.

– Итак, дамы, господа. Прошу. Кто первый?

Поднялся мужчина в белом халате с красивой окладистой бородой. Откашлялся.

– Прошу прощения. Вчера я положил Виталию Дмитриевичу доклад, в котором объяснил, что время подходит. Если мы протянем еще полгода, то наш молодой друг, – кивок в сторону Володи, – больше не будет соответствовать нужным параметрам. Уже даже сейчас придется использовать специальную диету, чтобы мальчик немного сбросил вес.

– Куда уж больше? – буркнул Александр Петрович. – И так клоп клопом.

– Если вы помните, то именно вы предложили Володю именно из-за его комплекции. Это позволило нам выиграть два года занятий. В противном случае нам подошли бы только одиннадцатилетние подростки. А это было бы совершенно неприемлемо.

– Почему? – Неожиданно для всех вмешался мальчик. Обычно на таких совещаниях он сидел молча и говорил только если его спрашивали. Сейчас он впервые заговорил сам и ученый даже растерялся.

– Почему? Но это же аморально… использовать детей так… это же билет в один конец.

– Аморально? Использовать детей? Даже если это их единственный шанс изменить свою жизнь? Иннокентий Павлович, я попал в банду Гвоздя когда мне было восемь лет и там были дети младше меня. И я еще считаю, что мне повезло, что я попал именно к Гвоздю. Хотите, я вам расскажу, что творилось у других? Хотите, расскажу, как именно зарабатывали себе на хлеб те самые одиннадцатилетние дети? И вы считаете аморальным дать им шанс?

– Но…

– Что? Если наше родное и любимое государство не в силах позаботиться о беспризорниках, так дайте им хоть такой выход.

– Да уж. Дорогой выход получится, – хмыкнул Виталий Дмитриевич. – Володя, ты же сам понимаешь, что это не выход. И ты знаешь, сколько мы потратили на твое обучение. Ставить такое на поток мы никак не можем. И потом, сейчас ситуация с беспризорниками реально улучшается.

– Хочется верить… Извините, Виталий Дмитриевич.

– Да нет. Все нормально. Я тебя прекрасно понимаю. Пережив все то, что пришлось пережить тебе, трудно сохранить веру в людей.

– Я помню Гвоздя. Он был настоящим человеком и из него вышел бы замечательный ученый. Он столько всего знал. И учил нас по мере сил. Но он оказался никому не нужен в этом мире.

Взрослые почему-то вдруг неуверенно заерзали и отводили взгляды, словно боясь встретиться ими с подростком.

– Полагаю, политику обсуждать мы не будем. И, Володя, ситуация действительно меняется в лучшую сторону. Хотя и медленнее, чем хотелось бы. А теперь к делу. Продолжайте, Иннокентий Павлович.

– Ага. Так вот. Примерно через полгода переход станет невозможным. В связи с этим надо принимать решение: либо мы открываем «окно» и начинаем поиск подходящего мира, либо сворачиваем все эксперименты. И если эксперимент продолжается, то готовиться к нему надо начинать сейчас.

– Ну что ж. Володя, а ты что скажешь?

Мальчик встал.

– Я уже говорил, Виталий Дмитриевич. Меня здесь мало что держит. А это мой шанс начать все заново. Я действительно хочу уйти.

Александр Петрович тихо вздохнул и отвернулся, однако в наступившей после слов Володи тишине его вздох услышали все.

– Вы не хотите, чтобы мальчик уходил? – повернулся к нему директор.

– Нет, – ответил куратор не оборачиваясь. – Но это его решение. Я Володю знаю давно и не думаю, что он переменит решение. Если так – надо готовить переход.

– Иннокентий Павлович, сколько вам времени надо для завершения всех дел?

– Месяц, Виталий Дмитриевич. Во-первых, надо подготовить самого мальчика. Последний осмотр, обязательно недельный карантин, подготовить необходимые вещи. Ну и некоторое время на поиск подходящего «окна». Как просил молодой человек: чтобы там не было пороха.

– Володя, а почему такая странная просьба? Почему бы не выбрать мир более развитый? Возможно, даже превосходящий нас.

– Если превосходящий – значит более забюрократизированный, – без особых эмоций ответил мальчик. – И трудно оценить, как они вообще воспримут такого пришельца. Социальную культуру ведь роботами не выявишь за три дня, как вы сейчас ведете исследования. И если мне там не понравится, уже не вернешься.

– Ну хорошо. А почему не взять более просвещенное время? – поинтересовался кто-то из ученых.

– Если проводить аналогию с земной историей, какое время у нас вы называете более просвещенным? Последнюю ведьму в каком году сожгли? Ну до этого их сжигали в гораздо большем количестве.

– Зато и контроля меньше. Полагаю, меня учили не зря и случайных неприятностей мне избежать удастся.

– Ну хорошо. Пусть так, однако ты же сделал условие, чтобы вообще огнестрельного оружия там не было. Даже самого примитивного.

– Я не люблю, когда в меня стреляют. – Володя мог бы еще добавить, что время, до того когда кольт сделал всех равными, ему казалось… честнее что ли. Время, когда схватки велись лицом к лицу, а не на расстоянии в тысячи километрах. Однако понимал, что этот аргумент выглядит не очень убедительным и очень смешным.

– Считаешь, что получить стрелу из лука приятней, чем мушкетную пулю?

– Она медленнее. И ее можно поймать. – Тоже слабый аргумент. Хотя… а чего доказывать-то? Мальчик вскинул голову. – Понимаете, для меня это билет в один конец. Пройти через врата второй раз не удавалось никому. Значит, в том мире я должен жить и как-то устраиваться, потому и хочу попасть туда, где меня все будет устраивать.

– Логично, – кивнул Виталий Дмитриевич. – Иннокентий Павлович, после заседания подробно расспросите Володю о том, куда он желает попасть и постарайтесь сделать так, чтобы найденный вами мир максимально удовлетворял всем его пожеланиям. А пока продолжайте.

– Да я, собственно, уже закончил. Если решение о отправке принято, будем готовиться. Надо только со сроками разобраться.

– А вот для этого мы сегодня и собрались. Юрий Михайлович?

Поднялся еще один мужчина.

– Полный медосмотр мы проведем за три дня. Дальше все зависит от результатов. Без него ни о каких сроках говорить нельзя.

– Хорошо. В таком случае с завтрашнего утра приступайте. Володя, у тебя есть пожелания? – Мальчик отрицательно покачал головой. – Хорошо. Будем считать, неделю отдаем врачам. За это время всем техническим службам провести полное тестирование оборудование. Особенно того, что будет переправлено через «окно». Аркадий Николаевич, вы за это отвечаете. – Тот, к кому обратился директор, кивнул и что-то пометил у себя в блокноте. А директор уже повернулся к куратору Володи: – Александр Петрович, вы отвечаете за подготовку личных вещей Володи. Володя, подготовительный этап займет не меньше месяца. За это время со своим куратором составь список всего, что тебе может понадобиться…

Совещание шло дальше. Володя слушал хоть и внимательно, но как-то безучастно. В разговоры не встревал. Директор же опрашивал руководителей различных служб и раздавал задачи на ближайший месяц. Судя по всему, именно столько времени и отведется на подготовительный этап. А дальше все будет зависеть от ученых.