Бабушка натерла Родькину ногу каким-то зельем и туго завязала пуховым платком. Стало тепло. Нога, как в печке, и сразу болеть перестала.

Нюшка увела Воронка в конюшню, к своему деду Никифору. Ясно: ей одной влетит за всех.

Зойка стала собирать на стол. Уж так проголодались, слов нет.

Топало тоже мог отдохнуть. Он надел свои любимые валенки, взял очки без линз, включил телевизор и уселся.

— Бабушка, а где пироги с грибами? — спросила Зойка. — Одни капустные. Грибных было целое блюдо!

— Где, где! — передразнил Топало. — Будто их съесть нельзя. Будто одни вы пироги любите!

— А кто еще? — спросил Родька, разлегшись в кровати.

— Кое-кто, — ответил Топало.

Вот загадка так загадка! Не могла же бабушка одна съесть все пироги!

— Тут гость приходил, — сказала бабушка, посмехаясь. — Приятель у Топало появился. Тришкой зовут.

— Он тоже на каникулы приехал? — спросил Родька.

— Местный, — сказала бабушка, все так же посмехаясь.

Зойка всех местных знала, но Тришек среди них не было. Да еще, чтоб пришел и все пироги съел!

— Пирогов вам жалко! — Топало затопал по избе. То есть одни валенки затопали. — Вот хотел тебе чего-то рассказать, — сказал он Зойке. — А сейчас не скажу. Не уговаривай! — он залез на печку. Заскрипели ступеньки лестницы.

— Ну и не говори! — сказала Зойка. — Больно нужно. Еще обижается! Какого-то Тришку привел.

— И не скажу!

Зойка с Родькой за обе щеки уплетали пироги, аппетит у них был не хуже, чем у чертенка Тришки. Поэтому Зойке некогда было продолжать разговор. «Потом все выведаю», — подумала она.

Пришел кот Филимон. Он прыгнул на печку, где лежал недовольный Топало. «Ишь, сидят, едят пироги, — ворчал он себе под нос. — Поговорить даже не хотят. Знали бы, кто вас спас. Не больно-то задавайтесь. Ревели бы сейчас в лесу…»

Ему очень хотелось рассказать про чертенка, но он ждал, когда Зойка сама начнет выспрашивать. Оттого и сердился, что она не выспрашивала.

Кот Филимон разлегся рядом с домовым на теплых кирпичах.

— Где твой противный чертенок? — спросил он Топало.

— Где ему быть? У козы Маньки.

— Я его поцарапаю, — сообщил Филимон. — Терпеть не могу чертей.

— Ты лучше мышей лови. А то совсем обнаглели.

Кот Филимон и не собирался ловить мышей. Он сделал вид, что не расслышал, что Топало сказал. Зажмурил глаза, растянулся и замурлыкал. Мур-лы, мур-лы, мур-лы!

Манька зовет на помощь

В это время надвигались серьезные события.

Стемнело. Тоненький серпик луны поднялся над лесом. Но тут же его затянуло тучами. Не мерцает ни единая звезда. Не веселит душу. Глухая ночь. Как раз для чертей.

И черт Лысый вышел из своего укрытия. На нем был старый зипунишко, на рогатой голове — шапка. Он любил так одеваться. Когда надо — легче мужичком прикинуться.

Черт огляделся. Тихо вокруг. Собаки и те не лают. Не на кого лаять. Пес Бакай спит в своей будке. Он такой старый и глухой, что никакого черта не услышит.

Бакая опасаться нечего. А вот коза Манька очень строптивая. С ней надо обходиться повежливее.

Лысый поскребся в дверь сарая.

— Кто это? — испугался чертенок и прижался к брюху козы Маньки.

Коза настороженно подняла голову. Кто в такой час? Видать не свой, раз скребется.

Лысый поскребся еще раз. Приоткрыл дверь и просунул голову.

— Нельзя ли к вам в гости, дорогая коза Манька?

Чертенок соскочил, юркнул в угол и зарылся в сено.

— Кто такой? — спросила коза.

— Не узнаешь? Это я, черт Лысый. Решил навестить вас.

Коза Манька встала, покрутила головой.

— Уходи, Лысый!

— Я только погреюсь! — заверил черт. — Да вот со своим маленьким рогатиком повидаюсь. Он же сирота.

— Я его усыновила, — сказала Манька.

Черт Лысый усмехнулся. Но сказал вкрадчиво:

— Сынком твоим он никогда не будет. Потому что — черт. И жизнь у него будет чертовская.

— Не трогай Тришку, а то как бодну!

— У него и имя человеческое! Ничего ты не понимаешь, коза Манька! — вздохнул Лысый. — Не так страшен черт, как его малютки. А ну-ка, вылезай из угла, рогатик! — уже совсем другим голосом сказал черт.

— Холодно! — ответил Тришка.

— Я тебя согрею! — и Лысый вытащил чертенка за загривок из сена.

Коза Манька хотела боднуть Лысого. Но черт есть черт. Как коза может с чертом равняться? Был бы здесь Топало! Этого бы Лысого как ветром сдунуло. Но Топало знать не знает, что творится в сарае.

Манька громко заблеяла. Может услышат?

— Не кричи, — посоветовал Лысый. — А то я могу рассердиться. Когда я рассержусь, ух страшен бываю!

Манька знала, что черта лучше не злить. Его можно взять только хитростью. Но Манька была прямодушной и никаких хитростей у нее в голове не водилось.

— Торопиться нам некуда, — сказал Лысый. — Ночь длинная. Давай в карты играть! — И он вытащил из кармана колоду карт. — Давненько я не играл. Не с кем.

— В дурака? — спросил Тришка бодро.

— В дурака! Есть в тебе что-то чертовское! — похвалил его Лысый.

Тришка делал бодрый вид, а на самом деле смотрел на карты со страхом. Черт его часто заставлял с ним играть. Но чертенок никогда не выигрывал и получал потом тумаки. Он не любил играть и все время путал вальта с королем.

И тут, в сарае, они быстренько сыграли несколько партий. Конечно, чертенок проиграл.

— Учить тебя надо и учить! — сказал Лысый и притворно ласково потрепал его по голове. — Будешь жить со мной, а не с козой. Куда достойнее! Опозорил ты наше чертовое племя, рогатик!

Он взял чертенка за шкирку и перебросил через плечо.

— Ой, ой, ой, больно! — захныкал чертенок.

— А ты, коза Манька, молчи! — и он выскользнул из сарая.

Манька тут же заблеяла:

— Бэ-э-э!

Черт Лысый захохотал и тоже проблеял:

— Бэ-э-э! — ну, точно как коза Манька. Только голос другой: грубый и хриплый.

Но черт знал, что делает: стоит глубокая ночь, все спят, и никто никакого блеяния не услышит.

Так оно и было. Все в доме спали крепким сном. И никто не слышал, как звала коза Манька на помощь.

Разговор ночью. Перед рассветом

Рано-рано утром, еще не рассвело, бабка Дуся только встала и стала укладывать дрова в печку, кот Филимон попросился во двор. Бабка его выпустила.

Филимон, прогулявшись по безлюдному двору, зашел к козе Маньке.

— Где твой противный чертенок? — спросил он. — Хочу его перевоспитать.

— Раньше бы пришел, когда звала! На печке грелся! А чертенка Тришку Лысый украл! — и коза Манька заплакала горькими слезами. Кот Филимон ни разу не видел, чтоб Манька плакала. Всегда только бодалась и всякие дерзости говорила.

— Черт Лысый! Мы ему покажем! — кот Филимон понесся в дом, чтобы обо всем случившемся рассказать Топало.

Домовой лежал на печке и ворчал, что кирпичи чуть теплые, бабка Дуся опять дров пожалела.

Кот Филимон замяукал за дверью да так громко, будто ему хвост прижали.

Бабка Дуся впустила его.

— И чего забегал туда-сюда?

Хвост коту Филимону никто не прижимал. Он прямо с порога — прыг на печку.

— Топало, ты тут греешься, а чертенка твоего украли!

— Кто может украсть чертенка? — беспечно сказал Топало. — Он ведь не корова и не коза. Тебя, кот Филимон, никто не украл. А долго ли: сунул в мешок да пошел.

Кот Филимон оскорбился; как это так — «сунул в мешок и пошел»!

— Я опытный и мудрый кот, — достойно ответил Филимон. — Не то что твой противный чертенок. А украл его черт Лысый!

— Голова моя — решето! — домовой схватился за голову. — Правильно, Филимон, ты опытный и мудрый кот. А я — глупый домовой. Глупее моего приятеля Глупило.