ИСПРАВЛЕННОМУ ВЕРИТЬ
В тюрьме легко ль не перевоспитаться?
И я сказать об этом не боюсь.
Мы через час работать честно стали,
А через два вступили в профсоюз.
Работаю в артели без прогулов,
Я, бывший вор, карманник и бандит.
Мой старый друг, по прозвищу акула,
Пошел работать в винный магазин.
И грабить не имею я привычки,
Теперь угрозыску не порчу больше нервы,
Лишь иногда беру свои отмычки
И откриваю рыбные консервы.
Мне хорошо все в этой жизни новой,
Вчера я ночью лазил по карнизу.
Меня на крыше встретил участковый
И мне помог наладить телевизор.
Вся жизнь проходит как ночной патруль,
Теперь стучусь в любые двери,
Я был когда-то абсолютный нуль,
Теперь прошу исправленному верить.
БОДАЙБО
Ты уехала на короткий срок,
Снова свидеться нам не дай бог,
А меня в товарный и на восток,
И на прииски в Бодайбо.
Не заплачешь ты, и не станешь ждать
Навещать не станешь родных,
Ну, а мне плевать, я здесь добывать
Буду золото для страны.
Все закончилось, смолкнул стук колес,
Шпалы кончились, рельсов нет.
Эх бы взвыть сейчас, жалко нету слез,
Слезы кончились на земле.
Ты не жди меня, ладно, бог с тобой,
А что туго мне, ты не грусти,
Только помни, не дай бог со мной
Снова встретиться на пути.
Срок закончится, я уж вытерплю,
И на волю выйду, как пить,
Но пока я в зоне на нарах сплю,
Я постараюсь все позабыть.
Здесь леса кругом гнутся по ветру
Синева кругом, как не выть,
А позади шесть тысяч километров,
А впереди семь лет синевы.
У ТЕБЯ ГЛАЗА КАК НОЖ
У тебя глаза как нож,
Если прямо ты взглянешь,
Я забываю, кто я есть и где мой дом,
А если косо ты взглянешь,
Как по сердцу полоснешь
Ты холодным острым серым тесаком.
Я здоров, к чему скрывать,
Я пятаки могу ломать,
А недавно головой быка убил.
Но с тобой жизнь скоротать
Не подковы разгибать,
А прибить тебя морально нету сил.
Вспомни, было ль хоть разок,
Чтоб я из дому убег,
Ну, когда же надоест тебе гулять?
С гаражу я прихожу,
Язык за спину завожу
И бегу тебя по городу шукать.
Я все ноги исходил,
Велосипед себе купил,
Чтоб в страданьях облегчение была.
Но налетел на самосвал,
К Склифосовскому попал,
Навестить меня ты даже не пришла.
И хирург, седой старик,
Он весь обмяк и как-то сник,
Он шесть суток мою рану зашивал,
А когда кончился наркоз,
Стало больно мне до слез,
Для кого ж своей я жизнью рисковал.
Ты не радуйся, змея,
Скоро выпишут меня,
Отомщу тебе тогда без всяких схем.
Я тебе точно говорю:
Остру бритву навострю
И обрею тебя наголо совсем.
КРАСНОЕ, ЗЕЛЕНОЕ…
Красное, зеленое, желтое, лиловое,
Самое красивое на твои бока,
А если что дешевое — то новое, фартовое,
А ты мне только водку, ну и реже коньяка.
Бабу ненасытную, стерву неприкрытую
Сколько раз я спрашивал: „Хватит ли, мой свет?“
А ты всегда испитая, здоровая, небитая
Давала мене водку и кричала: „Еще нет“.
На тебя, отраву, деньги словно с неба сыпались.
Крупными купюрами, займом золотым,
Но однажды всыпались и сколько мы не рыпались,
Все прошло, исчезло, словно с яблонь белый дым.
А бог с тобой, с проклятою, с твоею верной клятвою,
О том, что будешь ждать меня ты долгие года,
А ну тебя, проклятую, тебя саму и мать твою,
Живи себе, как хочешь, я уехал навсегда.
ТАКОВА УЖ ВОРОВСКАЯ ДОЛЯ
Такова уж воровская доля.
В нашей жизни часто так бывает:
Мы навеки расстаемся с волей,
Но наш брат нигде не унывает.
Может, кто погибель мне готовит,
Солнца луч блеснет на небе редко,
Дорогая, ведь ворон не ловят
Только соловьи сидят по клеткам.
ПИСЬМО
Свой первый срок я выдержать не смог,
Мне год добавят, а может быть четыре.
Ребята, напишите мне письмо,
Как там дела в свободном вашем мире.
Что вы там пьете? Ведь мы почти не пьем,
У нас тут снег при солнечной погоде.
Ребята, напишите обо всем,
А то здесь ничего не происходит.
Мне очень-очень не хватает вас,
Хочу увидеть Нюру и Сережу.
Как там Надюха? С кем она сейчас?
Одна? — Тогда пускай напишет тоже.
Ну что страшнее? Только страшный суд.
Мне ваши письма кажутся лишь нитью.
Его, быть может, мне не отдадут,
Но все равно, ребята, напишите.
ЗДЕСЬ СИДЕЛ ТЫ, ВАЛЕТ
Здесь сидел ты, валет, тебе счастия нет,
Тебе карта всегда не в цвет.
Наши общие дни ты в душе сохрани,
И за карты меня, и за карты меня извини.
На воле теперь вы меня забываете,
Расползлись все по семьям, домам.
Мои товарищи по старой памяти,
Я с вами веду разговор по душам.