Тори Хейден

Красавица

Глава первая

Впервые я увидела ее на каменной стенке в школьном дворе. Она сидела, откинувшись назад, поджав одну ногу под себя и вытянув другую, темные густые волосы в беспорядке рассыпаны по спине, глаза закрыты, лицо повернуто к солнцу. Она сидела в позе голливудской звезды, и именно это привлекло мое внимание, поскольку ей было всего лет шесть-семь.

Я прошла мимо нее и направилась в школу. Директор, Боб Кристиансон, вышел мне навстречу.

Мы с Бобом были старыми знакомыми. Когда я только закончила учебу, он предложил мне работу. Он возглавлял тогда программу исследования необучаемости, и его шумный, неформальный, несколько хипповый подход в общении с детьми, с трудом поддающимися обучению, вызывал опасения у консервативного учительского сообщества. Боб всячески поощрял меня и руководил мною, упрямо не желая считаться с тем, чему меня учили в университете. В результате я провела несколько трудных, можно даже сказать, боевых лет в поисках собственного стиля преподавания, учась отстаивать его.

Прошло довольно много времени. Я работала в других школах, в других штатах и даже в других странах. Занималась клинической психологией, научной деятельностью и специальным обучением. Боб оставался в том же городе. Он работал и в обычных школах, и в школах со специальным обучением.

– Погоди, сейчас увидишь свой класс, – сказал Боб, пока мы поднимались по ступенькам, все выше и выше.

Здание школы состояло из двух построек – старой кирпичной, возведенной еще в 1910 году, и сборного стандартного здания. Мне досталась классная комната на верхнем этаже старой части здания. Она оказалась действительно чудесной: просторная, с большими окнами и свежевыкрашенными желтыми стенами, с маленькой кладовкой-нишей для верхней одежды и вещей учеников.

– Ты еще не познакомилась с Джули? – спросил Боб, вышагивая между партами. – Это твоя помощница. Она будет проводить здесь полдня. Я уверен, что она тебе понравится. По утрам она помогает мальчику с церебральным параличом, а после обеда будет в полном твоем распоряжении.

Пока Боб рассказывал мне все это, я обошла класс и остановилась у окна. Та девочка по-прежнему сидела на стене. Я пригляделась к ней. Она показалась мне очень одинокой – единственный ребенок на игровой площадке в последний день летних каникул.

– После обеда я занесу тебе список учеников твоего класса, – сказал Боб. – У тебя будет пятеро детей на полный день. И около пятнадцати приходящих.

– Прекрасно, – ответила я.

Я пыталась передвинуть шкаф-картотеку, когда появилась Джули.

– Давайте я помогу вам, – предложила она и тут же схватилась за шкаф с другой стороны. Мы затолкали его в угол.

Она была хорошенькой, с тонкими чертами лица, бледной гладкой кожей и ясными зелеными глазами. Прямые светлые, с рыжинкой волосы зачесаны назад, как у школьницы. На вид ей было не больше четырнадцати.

– Я так жду начала учебного года, – сказала она, отряхивая ладони. – Я помогаю Кейси Малдроу, с тех пор как он начал учиться в первом классе. Он чудесный мальчик, но мне хочется чего-то нового.

– Если вам хочется чего-то нового, вам повезло, – сказала я и улыбнулась. Взяв в руки гирлянду, я развернула ее во всю длину. – Хочу повесить между окнами. Поможете мне?

И тут я снова увидела ту девочку. Она сидела все там же, но сейчас внизу стояла какая-то женщина и разговаривала с ней.

– Эта малышка сидит на стене уже часа четыре, – сказала я.

Джули выглянула в окно.

– А, это Винус Фокс. Это ее стенка. Она всегда там сидит.

– Как она туда забирается? Стена высокая, наверное, около двух метров.

– Она как обезьянка, может залезть куда угодно.

– Это ее мать?

– Нет, сестра. Ванда. Она умственно отсталая.

– Она выглядит слишком взрослой, чтобы быть ее сестрой, – заметила я.

Джули пожала плечами:

– Ей восемнадцать-девятнадцать. Быть может, двадцать. Она проходила курс специального обучения в средней школе, но вышла из школьного возраста. Теперь она так и ходит за Винус, как хвостик.

– А Винус почти все время проводит на стене. Веселая семейка.

Джули вздернула бровь:

– Их девять. Девять детей. Почти все от разных отцов.

– Винус тоже занимается по программе специального обучения?

– Разумеется. Она не от мира сего. – Джули усмехнулась. – Скоро увидите сами. Она будет в вашем классе.

– В каком смысле не от мира сего? – спросила я.

– Ну, во-первых, она не разговаривает. Я удивленно раскрыла глаза:

– Вот так сюрприз. – Джули не поняла, почему я так отреагировала, и я добавила: – Я как раз специализируюсь по избирательной немоте.

Просматривая список учеников, я обнаружила старого знакомого. Билли Гомес. Девятилетний мальчик латиноамериканского происхождения, небольшого роста, с копной черных волос. У него была отлично развитая мускулатура, а вдобавок ярко выраженная агрессивность. Вспыльчивый характер и манера постоянно сквернословить привели к тому, что его выгнали из двух предыдущих школ. В прошлом году я много работала и с ним, и с его учителем, но не особенно преуспела. Следующих троих ребят я не знала. Пятой в списке шла Винус.

Когда я пришла утром в школу, Винус снова была на своей стене.

– Привет, Винус, – поздоровалась я, проходя мимо. Ответа я не дождалась.

– Я твоя новая учительница. Ты не хочешь пойти со мной вместе в класс?

Никакой реакции. Первое, что пришло мне в голову: у Винус потеря слуха. Я мысленно сделала себе пометку – проверить, какие тесты она проходила. Подождав еще минут пять, я сдалась и направилась к зданию школы.

Первым в класс вошел Билли.

– Ой, нет! Только не вы! – воскликнул он и стукнул себя по лбу так, что даже покачнулся. – Не хочу у вас учиться. Не хочу, чтобы вы были моей учительницей.

– Привет, Билли. Я тоже рада видеть тебя, – сказала я. – Знаешь что? Ты пришел первый. Значит, можешь выбрать любое место.

– Тогда я выберу столик в кафетерии. – И он ринулся к двери.

– Эй! – Я поймала его за воротник.

Билли швырнул свои вещи на ближайшую парту.

– Не надо мне здесь никакого места, – мрачно сказал он. – Я просто хочу смотаться отсюда к чертям собачьим.

Я приложила палец к губам:

– Не ругайся, ладно? Ты в классе самый старший, и я хочу, чтобы ты подавал пример. Как ты думаешь, ты сумеешь последить за своим языком, если я тебя попрошу?

Засунув пальцы в рот, Билли ухватил себя за язык.

– Попробую, – с трудом проговорил он, – но не думаю, что смогу его так высунуть, чтобы за ним следить.

– Ну, Билли, перестань паясничать.

Появился наш директор Боб, ведя двоих маленьких мальчиков с растрепанными, ярко-рыжими волосами, нависавшими над остренькими мордашками, усеянными крупными, как дождевые капли, веснушками.

– Это Шейн, – сказал Боб. – А это Зейн.

Шейн и Зейн? Как только могут родители давать детям такие имена?

Близнецы были одеты в брюки из синтетики, рубашки в полоску и… галстуки-бабочки. Билли был потрясен их видом не меньше меня.

– Они что, далматинцы? – спросил он с недоумением. Прежде чем я успела ответить, появилась коренастая афроамериканка и, подталкивая вперед хрупкого мальчика, сказала:

– А вот и Джесс. Постарайся хорошо себя вести, ради бабушки.

Она звучно поцеловала его в висок и вышла из класса.

– Иди сюда, – сказала я, – хочешь сесть здесь? Мальчик с размаху бросил свои вещи на стул.

– Нет, ты здесь не сядешь, – заорал Билли. – Никаких черных уродов мне не надо.

– Хочешь подраться? – ответил Джесс, сжимая кулаки. Мальчики бросились друг на друга и с грохотом рухнули на пол. Я подскочила к ним, схватила Билли за воротник и оттолкнула Джесса. Директор одобрительно ухмыльнулся.