К числу таких лучших образцов подлинно великого юмора Ликок относил прежде всего произведения Диккенса и Твена. Он выделил этих писателей среди многочисленных юмористов Англии и США не только как непревзойденных мастеров в области комического, но, прежде всего, как художников-реалистов, которые правдиво изображали противоречия жизни и были исполнены глубокого сострадания к ее жертвам Гуманистический пафос их творчества, их стремление к художественной правде отвечало собственным представлениям Ликока о задачах писателя. Избрав Диккенса и Твена своими учителями, опираясь на их художественный опыт, он внес в канадскую литературу конца XIX - начала XX вв. те реалистические традиции, которые во многом определили ее дальнейшее развитие.

Творческому методу Ликока в равной мере присущи и юмор положений и юмор характеров. Неисчерпаемый выдумщик, он умеет найти завязку остро комической ситуации в самом простом, самом обыденном событии. Умный и тонкий психолог, Ликок создал целую галерею комических характеров, проявив незаурядную наблюдательность и высокое художественное мастерство.

Герой большинства рассказов Ликока - обыкновенный, средний человек, "такой же, как вы, как я, как все остальные люди". С раннего детства он ничем не выделяется среди своих товарищей. Он не изумляет наставников своим феноменально ранним развитием, и самый внимательный наблюдатель не заметил бы в нем никаких признаков гениальности. Зато у него множество слабостей и недостатков. Он не слишком храбр, не слишком находчив и неудачлив в делах. Он то и дело попадает в забавные, смешные, нелепые положения, и ему явно не хватает самоуверенности ("Моя банковская эпопея", "Трагическая гибель Мельпоменуса Джонса", "Жизнеописание Джона Смита").

Ликок подсмеивается над своим незадачливым героем, над его слабостями и недостатками, но это добродушный, благожелательный смех с немалой долей сочувственного внимания и симпатии. Воспринимая контрасты и противоречия жизни в их комическом аспекте, писатель никогда не забывает, что порой за внешним комизмом ситуаций скрывается драма. Именно тогда смешное, по его собственным словам, сливается с патетическим, образуя вечное и неразрывное единство слез и смеха. Так возникает грустный юмор некоторых рассказов, где в судьбе ничем не примечательных людей, в их обыденной жизни писатель сумел обнаружить драматические коллизии, раскрывающие одиночество человека, отсутствие взаимопонимания и участия, торжество грубого эгоизма ("Как мы отмечали мамин день рождения").

Совсем иной оттенок приобретает юмор Ликока, когда он изображает самодовольных, преуспевающих дельцов, которые, не в пример незадачливому "маленькому" человеку, сумели занять прочное место в современном коммерческом мире. С едким сарказмом писатель рисует их беспринципность, жестокость и моральную нечистоплотность ("История преуспевающего бизнесмена, рассказанная им самим"), их тупость, невежество и претенциозность ("Миссис Ньюрич приобретает антикварные вещи"). Но особенно отвратительно для Ликока ханжество богачей, которые превозносят достоинства картофельных очистков и свиного пойла, заказывая себе куропатку ("Они выбились в люди"), и великодушно оплачивают похороны убитых ими рабочих ("Миссис Эдердаун выезжает за город").

Писатель беспощаден к лицемерию проповедников официальной буржуазной морали, утверждающих, что "богатство - это тяжкое бремя", "священная миссия", что богачи владеют деньгами ради того, чтобы служить обществу, "творить добро и помогать ближним своим" ("Счастливы ли богатые?"). Эти лживые, демагогические рассуждения разоблачаются устами наивного простака, который все принимает на веру. Рассказчик "с удивлением" констатирует, что бедняк, имеющий постоянную работу и получающий целых десять фунтов в неделю, считается, безусловно, счастливым и богатым, в то время как богачи, чьи доходы исчисляются десятками тысяч долларов в год, беспрерывно жалуются на свою печальную судьбу. Один не знает, где бы ему перехватить несколько тысяч долларов, второй тяжко вздыхает о своей бедности, ибо может предложить - уж не взыщите! - только самый скромный обед, за которым прислуживает пятеро слуг, третий сидит на мели, разъезжая в роскошном лимузине, четвертый весьма озабочен тем, что превысил в банке кредит на двадцать тысяч долларов и ему придется реализовать несколько акций. "В богатых домах - вернее сказать, в особняках - вот где льются невидимые миру слезы, о которых ничего не знают, да и не могут знать счастливые бедняки", - в этих словах наивного простака заключена жесточайшая ирония.

Весьма значительное место в творчестве Ликока занимают литературный бурлеск и пародия. Обращаясь к канадской литературе второй половины XIX начала XX вв., писатель подверг уничтожающей критике многие модные темы и жанры той эпохи, в большинстве случаев заимствованные и никак не отражавшие национальную специфику жизни Канады. Едва ли не первое место среди них занимали сентиментальные романы с сенсационным сюжетом, которые печатались с продолжением в популярных журналах для семейного чтения и пользовались огромным успехом у невзыскательных читателей. Канадская писательница Нелли Маккланг, современница Ликока, рассказывая о днях своего детства, проведенных на ферме в провинции Манитоба, вспоминает один из таких романов "потрясший до основания все окрестное население". В нем излагалась история двух очаровательных девиц, "белоснежной, как лилия, Джесси и черноглазой Элен - жгучей брюнетки с глубокими, как ночь, черными очами. Обе любили Герберта, и он, будучи любезным молодым человеком и не желая никого обидеть, поспешно вступил с одной из них (с Джесси) и тайный брак в сельской хижине при свете оплывающей свечи, а с другой (с Элен) обвенчался открыто под торжественные звуки органа и всеобщее ликование в родовом замке ее родителя. Это, естественно, вызвало осложнения. Дальше описывались бури, кораблекрушения, тайные свидания в пещерах под рокот прибоя, набегающего на скалы, и хриплые крики чаек в грохоте шторма, заговоры и наветы, появлялись ясновидящая и женщина с дурным глазом. Нравилось ли это нам? Помню, как я плелась за санями, увязая в снегу, но не отрываясь от книги. А когда я приближалась к дому, все домашние выскакивали на улицу и требовали, чтобы я поторопилась".