— А может и на два, — добавил смотритель. Она сестер давно не видела.

— Ничего, — ответил инспектор, оглянувшись на подчиненных. — Мы подождем. Нам с вами и без вашей жены найдется о чем поговорить.

— Хорошо, — кивнул слепец. — Живите в домике. Но продукты покупаете и готовите сами, на вас бюджет не рассчитан.

С этими словами он убрал мушкет в портупею под курткой и прошел к выжженной полосе, туда, где стая котов окружила опаленную черную шкурку. Под настороженными взглядами драконоборцев он осторожно поднял тощее тельце с земли, развернулся и зашагал обратно к башне, разведывая дорогу тростью.

Уже проходя мимо Йоэла, слепец сказал:

— Только приходите утром, сейчас я занят.

И, не давая инспектору уточнить, что же может быть важнее, добавил:

— Мне нужно похоронить кота.

***

Маячник заходит в башню, плотно закрывает за собой дверь и поднимается в ту часть маяка, куда никогда не попасть драконоборцам. Туда, где хранятся чаи и кружки, стоят коробки с разобранными папками и совершенно бездумно валяется на топчане Безумный Рат.

Маячник осторожно кладет Корентайна на соседний топчан. Другие коты тут же окружают товарища, принюхиваются, вытягивают усы и морды. Сильвия и Сильвестр ложатся по бокам и тихо мявкают. Не могут понять, в чем же дело. Что не так?

Маячник отходит к газовой горелке, ставит чайник и спокойно говорит:

— Эй, хватит притворяться. Еще ни один сквозняк не умер от пули, и вряд ли ты будешь первым.

Но сквозняк продолжает лежать так, словно он стал слишком настоящим, чтобы и умереть взаправду. Коты меж тем, суетятся, осторожно когтят тощий черный бок Корентайна, мявкают и оглядываются на хозяина. Маячник успевает заварить чай, налить его в кружку и даже выпить, когда Безумному Рату надоедает кошачья суета, и он подходит к жертве драконоборцев. Присев на корточки, дракон задумчиво тыкает кота в бок, и тут же начинает хохотать. Маячник слушает этот смех, склонив голову на бок. Он ждет, пока безумец поделится, что же его так развеселило.

— Глазки-то ты у котиков позаимствовал, а мозги-то нееет, — тянет Рат, запуская когтистые пальцы в отверстие от пули. — А надо бы!

Едва дракон вынул пулю, как тело Корентайна развеялось черной дымкой, а по полу потянуло уже знакомым холодом. Рат улыбнулся широко и острозубо.

— Ветер решил стать настоящим котом. Живой кот — почти сквозняк. Мертвый кот — не сквозняк. Пока пуля в коте — кот мертвый. Логика.

Маячник тоже улыбнулся:

— Ладно, ладно, ты — умный, я — дурак. Ничего не изменилось.

Смотритель маяка отставляет кружку и откидывается на стуле. Что ж, одной проблемой меньше. А то пришлось бы успокаивать летописца в его следующий приезд.

Но сейчас, похоже, придется успокаивать сквозняк: он мечется по дому, дуя из всех щелей и даже пытается хлопать створками окон. Маячник нехотя поднимается со стула, подходит к окну и открывает его нараспашку. Разбесившийся Фрёй тут же кидает ему в лицо первым снегом.

— Чего ждёшь? — спрашивает Маячник невидимого Корентайна. — Лети, может быть, сумеешь догнать своего хозяина.

Сквозняк проносится по полу, мазнув по ногам холодом, словно кошачьим боком и исчезает. Снаружи начинается метель, а где-то, борясь с ветром и снегом, летит маленький черный самолет.

Смотритель маяка улыбается, закрывает окно и идет варить кофе.

Что будет дальше, он примерно представляет. Рату скоро надоест сидеть на маяке, и он отправится домой, дразнить драконоборцев у северных берегов. Сами драконоборцы пробудут на острове до весны, в тщетной надежде выследить хоть каких-нибудь заговорщиков и контрреволюционеров. Когда они снимут слежку, оставив на маяке только провинившегося курсанта, появится Реета и сделает так, чтобы курсант убрался с острова и навсегда забыл сюда дорогу. И все вернется на круги своя.

Быть может, к июню на маяк вернется летописец, с десятком заполненных тетрадей и сотней новых вопросов. А к осени объявится Мира, раздумавшая свергать драконоборцев в одиночку. Возможно, хитрый восточный бандит даст ей то, что она хочет, и девочка станет драконом. Кто знает.

И только одно останется неизменным: маячник не покинет свой маяк. Пока все его драконы не вернутся домой, он будет светить, указывая дорогу.