Борис Федорович Шахов

ЧЕРНАЯ ШАЛЬ С КРАСНЫМИ ЦВЕТАМИ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Начальник экспедиции старший майор госбезопасности Илья Яковлевич Гурий, не в силах успокоиться, возбуждённо шагал по кабинету. Да, удача, удача. Наконец-то удача. Этот день для всего северного края станет вечным знаком удачи… Есть месторождение, есть. Не просто нефть, не вообще нефть, но промышленное месторождение. Промышленная нефть. Такое, брат, не каждому в жизни выпадает — открыть…

Гурий сел за рабочий стол, подтянул к себе календарь и жирно обвел дату красным карандашом: 25 октября тысяча девятьсот тридцатого года. Справа, рядышком встали два восклицательных знака. Гурий даже головой покрутил в немом восторге. И тут же вспомнил рыжую бороду и слишком знакомые глаза…

Стоп, Гурий, где ты видел это лицо? Где? Что видел сомнений быть не могло, зрительная память никогда не подводила его. Но где? Вчера ему попалась навстречу группа людей, возвращающихся с лесоповала. И мелькнуло это лицо в обрамлении рыжей бороды. И знакомый взгляд…

Гурий знал себя: теперь, пока не вспомнит, где он видел этого человека, покоя ему не найти. Так где же? Где?

Тот, пожалуй, тоже узнал Гурия, — слишком быстро отвел взгляд в сторону. Старший майор госбезопасности, постукивая красным карандашом о стол, перелистывал страницы памяти, но нужной не находил. Надо найти! Это мог оказаться и забытый друг. Это мог быть и упущенным враг. Привычка никого не забывать выработалась у Гурия на чекистской работе после гражданской войны.

Десяток лет постоянного напряжения — это не шутка… Нет, не вспоминается. Черт бы побрал эту рыжую бороду — надо вспомнить!

— Климкин! — зычно позвал Гурий. Фанерные перегородки барака-конторы пропускали звуки беспрепятственно, начальник третьего отдела вырос на пороге тот-час.

— Товарищ Климкин, дай-ка мне списки последнего отряда. Тех, кто прибыл в конце сентября.

— Слушаюсь, — сказал Климкин и уступил проход спецам, которые уже входили в кабинет Гурия на объявленное совещание.

Усилием воли пришлось освободиться от прилипших мыслей о рыжебородом. Специалисты рассаживались: технический руководитель экспедиции Звягинцев, главный геолог Лунин, старший буровой мастер Криволапов. Климкин тоже был тут как тут, прежде чем сесть, он протянул Гурию списки. Гурий сделал над собой усилие, чтобы сразу не раскрыть их. Ладно, потом, после совещания. Остальные спецы — инженеры и мастера механической мастерской, строители дорог, горные инженеры — устраивались на длинных скамейках вдоль стен кабинета. Человеку со стороны могло показаться странным одно обстоятельство, сразу бросающееся в глаза: все спецы были одинаково одеты — куртки и штаны из чертовой кожи, одинаково унылого цвета и одного покроя. На ногах у всех одинаковые рабочие ботинки на толстой подошве… Замечательное единообразие вкуса, несколько, правда, принудительного свойства.

На проволоке, намотанной на вбитые в потолок гвозди, висели керосиновые «молнии» с самодельными абажурами, одна над столом, другая над центром кабинета. Их круглые фитили горели ярко, белое пламя внутри чистого пузатого стекла пульсировало, словно живое.

Илья Яковлевич Гурий встречал каждого, кто входил в кабинет, изучающим, внимательным взглядом. Это тоже была и привычка, и своеобразный ритуал. Люди торопливо усаживались, чтобы поскорее освободиться от пристальных, насквозь пронизывающих глаз начальника. Когда собрались все, Илья Яковлевич поднялся из-за стола, засунул большие пальцы под ремень, согнал складки гимнастерки назад.

— Поздравляю всех. Пятая скважина сегодня дала промышленную нефть. Дебит скважины, по расчетам, пять тонн в сутки.

Пять тонн. Иван Васильевич свою архиерейскую бороду пожалел. — Гурий посмотрел на Криволапова. — А мы с Луниным вымазались, как велит нефтяной обычай. Я телеграммой уже сообщил в наркомат. Много десятков лет тут рылись, рылись, и все впустую. А мы за один год нашли нефть, и она станет прочной основой быстрого развития этой северной земли. Поздравляю! — Гурий взмахнул в воздухе крепко сжатым кулаком: — Пусть это будет нашим подарком тринадцатой годовщине Великого Октября!

Кто-то хлопнул в ладоши, похлопали и остальные.

— Но это еще только первая ласточка, — продолжил Илья Яковлевич. — Нам таких надо много. Стране нужно топливо. Геологи должны расширить районы поиска. Буровики должны повысить скорость бурения. И увеличить число буровых бригад. Олег Петрович, — Гурий обратился к Лунину, — изложите дальнейший план поисковых работ.

Лунин встал, развернул несколько ватманских листов — геологические карты и схемы, по ходу доклада он то и дело обращался к этим листам.

Пока Лунин говорил, Гурий снова подавил в себе желание немедленно раскрыть списки новоприбывшего контингента и отыскать, кого же судьба подсунула ему в экспедицию…

…Значение этого месторождения еще и в том, что впервые в нашей стране промышленная нефть обнаружена в залежах, приуроченных к девонскому периоду геологической истории земли, — докладывал Лунин. — Для нас это чрезвычайно важно: мы теперь можем точно указать точки заложения новых буровых… Кроме Дзолью, где найдена нефть, необходимо расширять разведочное бурение по Ухте и в районах Ручьель, Лапшаель и в верховьях Няръяги. — Лунин тыкал в карту короткой указкой. — Разведкой надо выходить на Печору. Эти задачи мы сможем выполнить, если будет пополнение людьми и техникой…

Гурий обратился к Звягинцеву:

— Евгений Борисович, к завтрашнему дню подготовьте проект приказа об организации первого промысла по добыче нефти и о дальнейшем расширении поисковых работ. Четко определим: кому что и в какие сроки делать. Кого назначим управляющим первым нефтепромыслом?

Звягинцев обвел взглядом сидящих вдоль стены людей.

— Я думаю, Зиновия Юрьевича Пастернака. Инженер-нефтяник с большим опытом.

— Согласен. А вы что скажете, Зиновий Юрьевич? — спросил Гурий, в упор глядя на Пастернака сидевшего у самых дверей.

— Что я могу сказать? — поднялся тот. — Будет, конечно, труднее, чем в Баку…

— Труднее, Зиновий Юрьевич, — подтвердил Гурий. — Трудности для того и существуют, чтобы их преодолевать. А здесь мы второе Баку организуем, я так думаю. Поздравляю, Зиновий Юрьевич, и желаю успеха.

Лунин продолжал:

— Зиновий Юрьевич сам отберет себе помощников и сразу начнет готовить буровиков. Нужны бурильщики — ключники и их помощники, верхолазы и другие рабочие. В каждой смене должно быть два-три ученика. Отбирать нужно из тех, кто помоложе, покрепче, пограмотнее. И кто на других работах показал себя с лучшей стороны. После учебы устраивать экзамен и выдавать свидетельство специалиста. Это важно для закрепления кадров…

— Климкин, пометь себе, — кивнул Гурий.

— А сегодня надо бурить и бурить. Оконтурить месторождение и точно определить запасы…

— Понятно, — поднялся Гурий. — С бурения никого не снимать, буровиков никуда не переводить. Это мой приказ. Все, закончили.

На других совещаниях начальник может сказать: все, товарищи, все свободны.

Это на других совещаниях, в иных местах. Здесь выражение «все свободны» может быть истолковано как издевательство или неумная двусмысленность. Спецы выходили из кабинета, тихо переговариваясь.

Гурий тоже вышел из-за стола, прикрутил фитили ламп, чтоб горели спокойнее, без пульсаций, и, взявшись обеими руками за портупею, зашагал взад-вперед по кабинету. Теперь мысли его полностью переключились на рыжебородого, который не отступал из памяти, не давал покоя. Если увиденное мельком лицо ничего не хочет подсказать памяти, должна же хоть фамилия что-то напомнить. Сегодня в экспедиции более пятисот человек. Через полгода, вероятно, будет тысячи две, не меньше. Открытая нефть ко многому обязывает, работы будут расширяться. Но эту рыжую бороду нужно определить сейчас. Сейчас же. Гурий открыл списки. Фамилия, имя и отчество, год рождения, социальное происхождение, статья. Все как всегда…