Ярлинги поневоле

пролог

Хрустнула ветка. Из темноты окруживших поляну густых зарослей выдвинулось жуткое угрюмое лицо мертвеца. То самое, так сильно въевшееся в память, лицо баронетского воина, изуродованное его, Ярика мечом. Правая глазница с торчащими из-под рваных лоскутов серой кожи острыми обломками костей запечатана черной кровавой коркой. Оставшийся целым левый глаз почему-то лишился радужки, словно бельмом покрылся, и теперь, отражающий всполохи костра, казалось, наполнился зловещим багровым блеском.

Рука мертвеца, сжимающая меч, стала подниматься вверх и, вытянувшись вперёд, будто стрелка компаса, замерла, направив остриё клинка точно на парня, дежурившего у огня. Одновременно с этим голова воина тоже чуть повернулась и, вперившись в мальчишку своим единственным глазом, тут же украсилась расползшейся по изуродованному лицу и враз захолодившей душу довольной ухмылкой.

- Так вот ты какой, северный олень, - Яромира аж передернуло от такого зрелища, и он попытался нащупать рукой свой лежащий где-то рядом меч.

Как ни странно, оружие обнаружить не удалось. С трудом оторвав взгляд от мерзкой улыбки умертвия, юноша заозирался вокруг, не понимая, куда мог запропаститься клинок. Вот ведь буквально только что прошёлся по нему оселком и отложил в сторонку, доставая тряпицу для полировки.

Надо хоть остальных разбудить.

Он хотел крикнуть и предупредить друзей об опасности, но из горла не смог вырваться ни один звук. Этого еще не хватало!

Да куда ж ты подевался-то?! Меч всё не находился, а радостно осклабившийся мертвец, вышагнув из зарослей, чуть пошатываясь, неспешно направился слегка вихляющей походкой прямиком к мальчишке, при этом неуклюже перешагивая через его спящих товарищей и, к счастью, не обращая на них никакого внимания.

И хоть бы кто проснулся. Нет, все, словно околдованные, даже не шелохнулись! Хотя мертвец разок запнулся об капитана, а мэтру и вовсе наступил на руку. Может и правда околдованы? Юноша, поднявшись на ноги, сунул руку за пазуху и вынул Карук. Направил черный кинжал на мертвого воина и, сосредоточившись, черканул воздух крест на крест. Ничего! Тот, явно, не впечатлился такими манипуляциями. Лишь только заухмылялся еще радостнее.

- Хьюстон, у нас, кажется, проблемы! – растеряно пробормотал Ярик и, осторожно ступая, чтоб не дай бог не свалиться, попятился назад от почти подошедшего к нему ожившего трупа, - Что ж делать-то с тобой, дядя?

Спина мальчишки внезапно уперлась в ствол дерева, а глаз мертвеца торжествующе полыхнул яростным огнем. Из горла трупа раздался пугающий своей нереальностью сиплый стон, а сам он начал поднимать меч, замахиваясь для удара.

Делал он это так же, как и шел до этого – медленно и неуклюже. Наверное, это был сейчас единственный шанс спастись. Кинуться ему навстречу и попытаться ножом ткнуть в сердце.

Или рубануть по горлу?

Кто ж знает, как с этими умертвиями бороться? И чего, растяпа, у мэтра не поинтересовался?!

А, была ни была! Парень оттолкнулся от дерева и попробовал ринуться на неприятеля, целясь Каруком в горло. Но ноги, вдруг, словно в болоте увязли, отказываясь шевелиться.

Это что, ускорение сработало? Метнувшаяся было вперед рука с ножом теперь тоже как сквозь толщу воды прорывалась.

А вот мертвец, нет, не замедлился ни на капельку. Его занесённый над головой меч уже начал своё движение вниз, наискосок, грозя рубануть мальчишку прямо по шее.

И Ярика тут же посетило пронизывающие ужасом осознание того, что он ничего не успевает сделать. Даже увернуться не получится. И ноги, и руки точно ватные стали, напрочь отказываясь слушаться.

Во попал! Все-таки колдовство какое-то! Но почему кинжал не помогает?! И как же заставить тело работать?

Все, что удалось сделать - это, пытаясь отодвинуться, чуть отклонить голову вправо. Больше он ничем себе помочь не мог. Оставалось только стиснуть зубы и зажмуриться, чтоб не видеть это неотвратимое приближение вражеского меча.

С громким стуком меч врубился кончиком в ствол дерева, остановившись с миллиметре от шеи. А Ярик дернулся в последней надежде уйти от неминуемой гибели. И, внезапно почувствовав, что смог шевельнуться и теперь падает, грохнулся на землю...

Несколькими днями ранее.

В предрассветных сумерках три темных, словно размытых силуэта, перемахнув через невысокий забор, безмолвными тенями заскользили сквозь садовые заросли в сторону дома. Не дойдя до него несколько метров, они стремительно, но так же беззвучно вскарабкались на облюбованные заранее деревья и затаились, став практически незаметными.

Никакой магии - никаких маскирующих заклинаний, никаких амулетов. Сама ткань плотно облегающих тела костюмов и лицевых масок была не только почти неразличима на фоне растительности, но и скрывала температуру тел. А специальная техника медитирования позволяла изменять ауру так, что она почти сливалась с аурой окружающих растений. Все это, вкупе с великолепной выучкой делало людей практически невидимыми даже для магического поиска.

Две руки дней за домом шло круглосуточное наблюдение с территории соседнего участка. Воины-Тени, чередуясь, сменяли друг друга, ни на секунду не прекращая изучать повадки и распорядок дня объекта и его близких. Сегодня был срок исполнения задания. Все было продуманно и просчитано. Оставалось только дождаться, когда объект будет доступен для тайного захвата и обезвреживания.

***

- Славка, ну сколько можно!? – Ярик стоял на середине широкой мраморной лестницы и аж притоптывал ногой от нетерпения. - Чего застряла-то?

А девушка и впрямь «застряла», остановившись у огромного, в два её роста, зеркала в фойе районного дома культуры. Вот уже несколько минут она пыталась что-то поправить в своей супер-пупер-архи-навороченной прическе, что была под стать такому же навороченному шикарному платью нежно-фиолетового цвета.

Сегодня должна была состояться генеральная репетиция спектакля, в котором Ярослава играла капризную принцессу, а ее брат Яромир - благородного разбойника. Понятно, что молодой человек, которому впервые досталась одна из главных ролей, очень даже волновался. И его сильно раздражало то, как сестра тянет время, рискуя опоздать на сцену. Для Ярика было совершенно непонятно – что там вообще можно поправлять в этом странном, явно хаотичном нагромождении и переплетении торчащих во все стороны рыжих волос. Как вообще можно уделять такую уйму времени столь несущественным мелочам?

Вот сам он, например. Простая белая сорочка. Поверх нее серо-зеленая, чуть приталенная куртка-камзол из грубой, похожей на брезент ткани. Узкие темно-коричневые джинсы, высокие кожаные сапоги. На широком старом офицерском ремне – самодельная перевязь для меча. Все. Ни грима, ни причесок. Умылся, оделся – и готов.

Только сам меч юноша пока что держал подмышкой. Так-то он, конечно, очень нравился Яромиру. Это вам не бутафорская деревяшка, которую ему настойчиво пытался всучить Марсель Фанисович, режиссер их самодеятельной труппы.

Изготовленный приятелем отца меч имел узкое, но длинное обоюдоострое, с чуть закругленным концом лезвие из полированной стали, простую крестообразную гарду и рукоять, оплетенную кожаным ремешком. В навершии рукояти был вклеен крупный ярко-красный кристалл из сломанной маминой сережки «от Сваровски».

Марсель Фанисович долго сопротивлялся такой замене реквизита. Из соображений техники безопасности. Но, не сумев переубедить и переупрямить упершегося рогом молодого человека, в конце концов плюнул на все, заявив, что если они тут и поубивают друг друга этой хреновиной, то сами в том и будут виноваты. Чем несказанно порадовал Ярика. Еще бы - в отличии от деревянного, этот меч будто бы сам просился в руку и ложился в ладонь, словно влитой. Да и на сцене он смотрелся более реалистично. Кому-то меч и мог показаться тяжеловатым, но для парня, имеющего к своим пятнадцати годам почти сто восемьдесят роста и регулярно посещающего тренажерку, его вес был практически не ощущаем.