Она не была похожа на мою мать. У моей матери волосы напоминали смолу, глаза – глубокий океан. Да и Агата была рождена от другого отца, потому они являлись единоутробными сестрами. Но отец Агаты, вопреки тому, что Роза, моя мать, была ему приемной дочкой, любил её не меньше Агаты. А родной отец моей матери смылся еще тогда, когда она была рождена. И за это я его ненавижу. Он не смог выполнить свой отцовский долг и смылся, как последний трус, боясь взять на себя ответственность и оставляя мою бабушку одну, во времена, когда шла война.

Отведя взгляд к окну, взирая на проносящиеся мимо здания, магазины, улочки и парки я прокручивал в голове «Водный танец» Вангелиса, одного из моих самых любимых композиторов.

-Сегодня мы заедем в гости к одной моей хорошей подруге,- вдруг заговорила Агата, мельком поглядывая на меня в зеркало.- Она пригласила нас на ужин. Обоих. И ты не имеешь право отказаться. Это будет некрасиво с твоей стороны,-последнее предложение Агата произнесла особенно четко и ясно.

-Хорошо, я обязательно пойду с тобой,- заверил я её.- И даже буду делать вид, что мне очень хорошо.

Я наигранно улыбнулся, но тетя лишь закатила глаза.

Тетя Агата считает, что я до сих пор не выбрался из своей депрессии, в которой гнил и медленно умирал несколько месяцев. Но она уже давно прошла, а сейчас – лишь последствие её, небольшой остаток, который выветрится из моей души. И все тогда станет как прежде.

Почти..

Тетя Агата спустя пару месяцев после смерти родителей пыталась внести в мою жизнь яркие краски. В её попытки входило вождение меня в филармонию, на пьесы, в гости к своим знакомым, у которых были дети моего возраста, младше и не намного старше. Но я так и не смог с ними нормально поладить. Попытки подружить меня с кем-то из ровесников не увенчались успехом. И даже сейчас я уверен, что в том доме, куда мы поедем этим вечером, я снова с кем-нибудь познакомлюсь.

-Но к кому мы поедем?- осведомился я.

-Семейство Вилморов. Возможно, ты о них не помнишь, но я неоднократно упоминала об их семье,- ответила тетя.

Я попытался вспомнить хоть что-нибудь об этой семейке и ни к чему так и не пришел. Скорее всего, в тот момент, когда она рассказывала о них, я не придавал этому значения, потому ничего так и не смог найти о них в темных уголках своей памяти.

Серые тучи, обволакивающие небо, изливающие на нас свои слезы, нагоняли на многих людей тоску. Но я неотрывно смотрел на них, чувствуя что-то родное в этой тусклости, блеклости, в лирической песне дождя.

Глава 2.

Дом у Вилморов был достаточно уютным и скромно обустроенным, а хозяева его вызвали у меня положительные эмоции – крайне вежливые и приятные люди. Мне доводилось встречаться с достаточно богатыми семьями, где владельцы своих роскошных коттеджей любили задирать нос и расхваливать каждую свою вещицу, приобретенную по дорогой цене. На нас же они смотрели с некой жалостью, высокомерием, словно мы бездомные, держащие в руках шляпку с надеждой, что кто-то да сжалится и подкинет монетку.

Хотя мы и были не из бедных.

Такие семьи вызывали у меня презрение и дикое отвращение. Пусть моя тетя старалась не замечать такого отношения, но я этого терпеть не мог и на каждое высокомерие я отвечал колкостью, дерзостью. Мнение у них обо мне складывалось не самое лучшее, но мне было все равно. Я не нуждался ни в их жалости по отношению к смерти моих родителей, ни в их хорошем мнении. Я не мог понять, как мой отец мог находиться в кругу лицемеров, как не замечал всех этих надменных взглядов. А может, замечал, но делал вид, что ничего об этом не знает? Друзья детства, как же иначе.

Потому я был рад оказаться в кругу столь любезных и доброжелательных людей.

К тому же меня поразила больше всего еще одна обитательница этого дома. Как я и предполагал, в общем-то, обязательно будет кто-то из ровесников. Эта девчушка вызвала у меня интерес еще в тот момент, когда я выходил из машины. Тогда мой взор упал на окно на втором этаже, откуда выглядывала девушка. Заметив мой взгляд, она мигом отскочила от окна и слилась с тьмой в своей комнате.

Когда же мы вошли в дом, она стояла с родителями и приветливо улыбалась нам. Её золотистые волосы волнами спадали по спине, небесно-голубые глаза светились радостью, а бледное лицо озаряла яркая, доброжелательная улыбка. Она протянула руку и учтиво улыбнулась, представляя себя:

-Меня зовут Хана Вилмор. Надеюсь, мы поладим.

Я немного опешил от её слов, от доброжелательности, что потоком лилась из неё. Я, ради приличия, тоже улыбнулся и пожал её руку, добавив при этом: « Я тоже». Но я не был верен своим словам, ведь я и не надеялся в тот момент завязать с ней беседу, которая в итоге могла бы перерасти в дружбу.

-А ты еще лучше, чем я тебя представляла,- произнесла миссис Вилмор, разглядывая мое лицо и тепло улыбаясь, когда мы дружно сидели за столом.

Она была прекрасной на вид женщиной с золотистыми волосами, ниспадающими на плечи, и глазами цвета изумруда. Она была одета просто: красный свитер и немного потертые джинсы. Её муж, мистер Грегори, как и она не слишком заморачивался в выборе одежды. Они были простыми людьми, не строящими из себя важных особ, да и профессии у них были самыми простыми: миссис Вилмор была преподавателем истории в школе, а её муж хирургом в Центральной больнице.

-Представляли?- искренне изумился я.

-Именно так,- кивнула Хана, задорно улыбаясь.- Агата много рассказывала о тебе, о твоем таланте музыканта.

Я мимолетно взглянул на тетю, которая в то время гордо улыбалась. Интересно, что она еще обо мне рассказывала? Каким человеком представила?

-Она говорила о твоей глубокой любви к музыке, о перспективах, которые тебя ждут, как музыканта,- продолжала рассказывать Хана, а в голосе её слышалось воодушевление.- Если ты будешь давать концерты, мы обязательно на них будем приходить.

Такое заявление меня смутило, и я неловко улыбнулся.

-Что ж, мне будет очень приятно.

Я не особо любил, когда о моих способностях и таланте распространялись, но её слова вызвали у меня приятные чувства. Но мысль о том, что я буду играть перед большим количеством людей пугала меня. После смерти родителей я настолько сильно ушел в себя, что отдалился от друзей, которые пытались помочь мне. Я больше не ходил в музыкальную школу – она навевала воспоминания о погибших родителях. Вследствие этого единственным слушателем моей игры была тетя.

Тем временем, пока я копался в собственном разуме, беседа между моей тетей и родителями Ханы велась легко, непринужденно. Они разговаривали непрерывно, находя темы для беседы. Но мы с Ханой почти не участвовали в их диалоге, лишь изредка отвечали на заданные вопросы. Хана зачастую с любопытством поглядывала на меня, а я боялся встретиться с ней глазами.

-Каких композиторов ты предпочитаешь, Ник?-вдруг обратилась ко мне Хана.

-В наибольшей степени меня привлекают такие авторы музыкальных произведений, как Вивальди, Паганини, Вангелис,- перечислил я.