— Видите ли вы связь между фильмами «Время жить» и «Бомаск»?

— Самую прямую. «Время жить» — моя первая попытка создания фильма о рабочих, и мне недоставало смелости. Я лытался показать социальные проблемы героев через историю жизни одной супружеской пары. Многое осталось недоговоренным. Дальнейшая судьба фильма показала, что я должен был пойти дальше, быть смелее. В «Бомаске» все. гораздо яснее, четче, очевиднее.

1972 г.

Паскаль Обье

Героя фильма молодого французского режиссера Паскаля Обье «Вальпараисо... Вальпараисо...» зовут Бальтазар Ламарк-Коленкур. Ему лет под пятьдесят. Он известный писатель, поэт, эссеист, выступает на конгрессах в Африке и Латинской Америке. Жизнь его приятна и интересна: красивая жена, красивый дом и красивые разговоры о революции. Впрочем, его революционный багаж невелик: сочинения сюрреалистов, овеянные романтикой рассказы об участии писателей в гражданской войне в Испании, цитаты из Хемингуэя... Типичный салонный «левый».

Во время уик-энда в прелестном домике на берегу моря желание играть в революцию и подвернувшийся случай бросают Бальтазара в непривычную ситуацию: авантюристы и проходимцы разыгрывают спектакль, о котором он давно мечтал. Бальтазар собирается ехать на другой конец света, в Чили, в Вальпараисо, потому что во Франции, как считает он и его друзья, никаких перспектив для революционера нет. Бальтазар чувствует себя героем мировой революции, ему кажется, что за ним последуют все настоящие мужчины и его будут любить все женщины, так он велик и смел. Но приятели Бальтазара, завладев его добром, бросают его, и он остается один на пристани Гавра, где ни один корабль не ждет его, чтобы отвезти в Вальпараисо. А навстречу по гаврской пристани идет группа бастующих рабочих, представляющих другой, неизвестный Бальтазару мир — мир классовой борьбы во Франции.

Отар Иоселиани и Паскаль Обье

Форма этого фильма — басня, притча, рассказанная в условно-ироническом стиле. В титрах он назван фантастическим и имеет иронический подзаголовок: «Необыкновенное и весьма поучительное описание жизни и приключений товарища Бальтазара Ламарка-Коленкура». Но проблема, которую ставит фильм, серьезная — псевдо-революция и псевдо-революционеры.

Альбер Сервони писал в «Юманите»: «Обье прицеливается в тех, кто мечтает о какой-то политике «вдали», не умея, не желая видеть то, что рядом с ними происходит эффективная политическая борьба, которую и они могли бы проводить в своей собственной среде. Революционное, или, скорее, революционистское, донкихотство, левацкий идеализм — вот что избрал своей мишенью Паскаль Обье. Это своего рода басня, и было бы неверно расшифровывать ее как направленную против какой-либо определенной политической партии. Под вопрос ставятся позиции, поведение и направленность умов — именно над ними иронизирует и посмеивается автор фильма. Таковы были намерения режиссера. Результат же таков, что фильм этот — один из самых талантливых, необычных и острых из всех, созданных французской кинематографией за последнее время».

Сам Паскаль Обье объясняет:

— Как француз, как коммунист, как интеллигент, выходец из буржуазной среды, поскольку большинство интеллигентов в моей стране — представители буржуазии, я очень хорошо знаю тот слой общества, который показан в «Вальпараисо». Я вижу, что за словами левых фразеров и крикливых сторонников анархических действий, тех, кто играет в революцию, ничего не скрывается. У них нет ни подлинно революционных идей, ни желания делать революцию. Их громкие лозунги — лишь завлекательная этикетка, которая, к несчастью, еще может обмануть многих, заставить поддаться мистификации, отвлечь от подлинной борьбы. Буржуазному государству выгодно иметь людей, на которых можно показать пальцем и сказать: «Смотрите, вот они — революционеры.

«Вальпараисо... Вальпараисо...»

Революция — это романтично, это даже экзотично, но это пройденный этап, путь, который ведет лишь в тупик». Против всего этого я хотел предостеречь своим фильмом и, создавая его, еще раз убедился, что своим творчеством могу бороться за социализм.

В Москве мне говорили, что Бальтазар — это Сартр, а Ласло — Годар. Но об этом не стоило бы делать фильма. Это картина не о конкретных лицах — это аллегория, басня. В ней действительно есть критика гошистских тенденций, но главное, что я хотел показать, — это противоречие между словом и делом. Можно говорить прекрасные слова, но одного романтизма мало. Можно знать наизусть «Капитал» Маркса, но это еще не все. Цитаты из Маркса и Ленина превращаются в ничто, если не находят применения на деле, не выливаются в нечто конкретное.

В этом фильме только критика — критика псевдо-революционности. Позитивных идей в нем нет. Бальтазар понятия не имеет о борьбе классов, как и все те молодые левые, которые присутствуют в фильме. Революция — это прежде всего классовая борьба. И единственное, что имеет в фильме действительное отношение к революции, — это бастующие рабочие в конце фильма. Я снял подлинных стачечников в гаврском порту.

...Фильм построен на блестящем дуэте двух актеров — торжественно-подтянутого и высокопарного Алена Кюни в главной роли и венгра Ласло Сабо, исполняющего роль главаря шайки мошенников. Сознательная пародийность в игре Сабо оттеняет надменность и внутреннюю значительность Кюни.

Об актерах и других создателях фильма режиссер рассказывает:

— Алена Кюни представлять не нужно. Достаточно сказать, что он снимался в «Вечерних посетителях», поставленных Марселем Карне в 1943 году, в «Сладкой жизни» и «Сатириконе» Феллини. Ласло Сабо — известный венгерский режиссер, который благодаря своей необычной внешности получает массу предложений выступать как актер. Он снимался у Годара и Шаброля. Роль в «Вальпараисо» я написал специально для него, и до сих пор это его самая большая актерская работа в кино.

...Я прошу Паскаля рассказать о себе.

— Мне двадцать восемь лет — я родился в Париже во время войны. Отец был аптекарем, потом книжным издателем. Мать — актриса. У меня было счастливое детство. Теперь отец умер, а мать живет в Америке. Я учился антропологии и восточным языкам, но больше всего любил кино: в кино бывал чаще, чем в школе. Занимаясь в университете, я завязал знакомство среди кинематографистов. Одолжив камеру, снял первую короткометражку. Теперь у меня их восемь. Одна из них — «Господин Жан-Клод Вошрен» — получила четыре приза на фестивале в Оберхаузене в 1969 году. После нее я окончательно бросил антропологию и не стал защищать написанную дипломную работу.

«Вальпараисо... Вальпараисо...»

«Господин Жан-Клод Вошрен» — фильм о сумасшедшем. Но его сумасшествие — часть душевной болезни общества. Двадцать пять минут камера, не выходя из комнаты, наблюдает за человеком. Другая картина «Путешествие господина Гитона» — показы вает естественные реакции человека, попадающего в необычную ситуацию. Фильм «Артур, Артур» показывает одиночество, которое испытывает человек среди других людей; оно исчезает, лишь когда он остается один. Эти картины объединяет тема эксплуатации человека в буржуазном обществе. Среди моих короткометражек две на русские сюжеты — «Убийца Дмитрия Васильевича» и «Очень странная жизнь мадам Анастасии». В 1969 году мне была присуждена Большая премия Парижского биеннале, а в 1970-м — премия ФИПРЕССИ на фестивале в Кракове. Эти ленты позволили мне и моим друзьям основать небольшую компанию «Фильмы Коммуны». Мы не зависим от диктата продюсеров, работаем коллективно, снимаем только проблемные политические ленты — с малым бюджетом и без «звезд».