В тот день, когда задрожат стерегущие дом и согнутся мужи силы; и перестанут молоть мелющие, потому что их немного осталось; и помрачатся смотрящие в окно; Еккл 12:3

 И запираться будут двери на улицу; когда замолкнет звук жернова, и будет вставать человек по крику петуха, и замолкнут дщери пения; Еккл 12.4

и высоты будут им страшны, и на дороге ужасы; и зацветет миндаль, и отяжелеет кузнечик, и рассыплется каперс.

Ибо отходит человек в вечный дом свой, и готовы окружить его по улице плакальщицы; Еккл 12:5

—  доколе не порвалась серебряная цепочка, и не разорвалась золотая повязка, и не разбился кувшин у источника, и не обрушилось колесо над колодезем. Еккл 12:6

 И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратится к Богу, Который дал его. Еккл 12:7

Погребальная песнь, бессвязно-торжественная, светло-величественная, заслуживает, конечно, отдельного разбора; в ней кончина человека изображается как всенародное, да что там — всемирное бедствие. И не убийство ведь, не скоропостижная смерть, а по достижении полноты лет. А разве не так, не рушится мир? Человек умер!

Сила поэзии, в ней заключенная, побивает силу анализа. Быть может, читателю самому захочется перебрать неторопливо льняные строки — оно и лучше всего.

Поразмыслить и над запертыми дверьми, и дорогами, полными ужасов, и над разбитым кувшином у источника... Да и к отрывку из Иова стоит обратиться, размышляя: в нем страна тени смертной отбрасывается как бы в добытийное состояние, в ней нет устройства... Все это глубокие понятия: и философия «праха», и «духа» — однако... Точку надо поставить там, где поставил ее Екклесиаст.

 И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратится к Богу, Который дал его. Еккл 12:7

Такова эта поэма. Она переведена на тысячу семьсот языков, и, рожденная еврейским гением, выпестованная, сохраненная и сквозь века пронесенная еврейским народом, она давно уже — столетия назад! — стала своей, родной и народной поэмой у всех народов на земле.

Каждому она говорит свое: эрудиту и человеку, едва выучившемуся читать; и каждый думает, что понял ее, и чувствует, что уразуметь ее до конца нельзя. И так было, и так будет. Это чудо духовности, и мы должны были бы поражаться, что оно вообще создано. Но ведь вот не поражаемся же мы чуду солнца.

Солнце. По-древнееврейски шэмэш. Оно много раз упоминается в поэме. Я насчитал более тридцати упоминаний. И все же можем ли мы сказать, что поэма освещена, пронизана солнцем? Это странное солнце. Оно согревает — но не светит. Оно встает не для празднования, а для труда и размышлений. Оно поднимает нас к жизни, испытаниям и тяжелому упражнению думы. Оно никогда не заходит и встает над каждым поколением:

ЧЕРНОЕ СОЛНЦЕ КОГЕЛЕТ.

Иллюстрации 

Я, Екклесиаст, был царем над Израилем в Иерусалиме. Еккл 1:12 

...потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь. Еккл 1:18 

И оглянулся я на все дела мои, которые сделали руки мои, и на труд, которым трудился я, делая их: и вот, всё — суета.  Еккл 2:11 

Потому что все дни его — скорби, и его труды — беспокойство; даже и ночью сердце его не знает покоя. И это — суета! и томление духа, и нет от них пользы под солнцем! Еккл 2:23 

 Время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное  Еккл 3:2

 Время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий. Еккл 3:5

 Время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить. Еккл 3:7 

Всё соделал Он прекрасным в свое время, и вложил мир в сердце их, хотя человек не может постигнуть дел, которые Бог делает, от начала до конца. Еккл 3:11 

И сказал я в сердце своем: «праведного и нечестивого будет судить Бог; потому что время для всякой вещи и суд над всяким делом там». Еккл 3:17

 И обратился я и увидел всякие угнетения, какие делаются под солнцем: и вот слезы угнетенных, а утешителя у них нет; и в руке угнетающих их — сила, а утешителя у них нет. Еккл 4:1

 И ублажил я мертвых, которые давно умерли, более живых, которые живут доселе. Еккл 4:2

Человек одинокий, и другого нет; ни сына, ни брата нет у него; а всем трудам его нет конца, и глаз его не насыщается богатством. «Для кого же я тружусь и лишаю душу мою блага?» И это — суета и недоброе дело! Еккл 4:8

Ибо, как сновидения бывают при множестве забот, так голос глупого познается при множестве слов. Еккл 5:2

 Если ты увидишь в какой области притеснение бедному и нарушение суда и правды, то не удивляйся этому: потому что над высоким наблюдает высший, а над ними еще высший  Еккл 5:7

Лучше ходить в дом плача об умершем, нежели ходить в дом пира; ибо таков конец всякого человека, и живой приложит это к своему сердцу. Еккл 7:2

Всего насмотрелся я в суетные дни мои: праведник гибнет в праведности своей; нечестивый живет долго в нечестии своем. Еккл 7:15 

И нашел я, что горче смерти женщина, потому что она — сеть, и сердце ее — силки, руки ее — оковы; добрый пред Богом спасется от нее, а грешник уловлен будет ею. Еккл 7:26

 На все это я обратил сердце мое для исследования, что праведные и мудрые и деяния их — в руке Божией, и что человек ни любви, ни ненависти не знает во всем том, что перед ним. Еккл 9:1

 Все, что может рука твоя делать, по силам делай; потому что в могиле, куда ты пойдешь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости. Еккл 9:10