Далее рассматриваются причины, каковы они и сколько их. Всего причин четыре: материальная — «то, из чего», например, медь — причина статуи; формальная — «что такое» (или сущность), производящая — источник изменения; и целевая — «то, ради чего». Это число соответствует четырем возможным ответам на вопрос «почему». В физическом мире Аристотеля возможны случайные и самопроизвольные (спонтанные) явления. Любопытен критерий случайности — она бывает у тех существ, которым присуще счастье. Речь идет о свободе выбора, стало быть, о человеке. Самопроизвольность же свойственна более широкому классу объектов.

Вообще, понятие «природа» имеет в физике Аристотеля фундаментальное значение. Из него следуют все другие понятия, и этим определяется структура «Физики». Природа — начало движения и изменения. Стало быть, после того, как смысл этого понятия установлен, естественно перейти к анализу движения и изменения.

Книга третья

Начинается она с вопроса о движении. Утверждается, что, не зная движения, мы не можем знать природы. Снова приходится уточнить, что под природой Аристотель понимает не окружающий мир, а то основание, из которого нечто возникает. Удивительно, как мало интересует Аристотеля движение механическое. В этом иногда видят недостаток его физики. Но мы согласились так не считать. Интересно, что у Аристотеля тема движения влечет за собой тему бесконечности, и, кроме того, что нам привычнее, она предполагает обращение к понятиям пространства и времени. На языке Аристотеля речь идет о месте, пустоте и времени.

Аристотель считает, что бесконечное существует (но не в отношении чувственно-воспринимаемого тела), и оно есть начало (всего). Этому понятию уделяется много места. Оно, как уже упоминалось, естественным образом появляется после понятия «движение». Действительно, движение непрерывно, а непрерывность (континуум) выводит нас на понятие бесконечности. Странным может показаться такое утверждение: «для числа имеется предел в направлении к наименьшему, а в направлении к большему оно всегда превосходит любое множество». Дело в том, что у греков числа вообще начинались с единицы. Бесконечно время и движение, но Вселенная как тело пространственно конечна.

Книга четвертая

Ее темы — место, пустота и время. Логика строго выдерживается: из понятия природы следует понятие движения и бесконечности. А движение «невозможно без места, пустоты и времени». В начале ставится задача уяснить, что есть место. Место не есть просто пустое пространство. Хотя бы потому, что понятие о месте возникает при наблюдении взаимной перестановке различных вещей. Аристотель приписывает месту некую силу. Ведь каждое тело стремится занять как бы положенное ему место. Этим объясняется то, что камень, предоставленный самому себе, падает и тонет, а, скажем, пузырек воздуха всплывает. Это и есть движение по природе. Сила места, по Аристотелю, удивительна и является первой из всех прочих сил. Сущность места трудно понять. Оно не относится ни к причинам, ни к свойствам, ни к форме или материи. Остается сказать нечто банальное: место есть что-то вроде сосуда, точнее, непередвигающийся сосуд. А в более общем смысле — это граница объемлющего тела. Стало быть, место не может быть чем-то отдельно существующим. Против этого положения впоследствии будут возражать сторонники Ньютона, но сторонники Эйнштейна как будто вновь к нему вернутся.

Наши современники иногда упрекают Аристотеля за то, что в его физике нет понятия пространства, иными словами, за то, что его физика не похожа на их физику. Она действительно не похожа, она не механистична, а, скорее, биологична. Вспоминается Платон и его формула «каждому свое место». Там речь о людях в идеальном государстве, здесь — о телах, упорядоченных в целостную систему наподобие организма.

Важный для Аристотеля вопрос — вопрос о пустоте. Он утверждает, что пустоты нет, и доказывает это весьма скрупулезно. Одно из доказательств опирается на такую мысль: если бы была пустота, не было бы движения по природе, ибо не было бы различия между верхом и низом. Поскольку движение по природе есть, стало быть, нет пустоты.

Время связано с движением, это — мера, или, как выражается Аристотель, «число движения». Но числа надо кому-то считать. Кроме души, некому. Следовательно, «без души не может существовать время». В свою очередь и время измеряется движением. Каким именно? Движением по кругу, так как перемещение — первичное движение, а в нем первичным является круговое. Понятно, что эти соображения об измерении времени движением предопределены наблюдением над вращением небесной сферы, последней от земной сферы.

Книга пятая

Итак, резюмируем все предыдущее цепочкой понятий: природа — причина — движение — бесконечность — место — пустота — время. В четырех первых книгах программа определения и истолкования основных физических понятий завершена. Далее, в остальных четырех книгах, Аристотель исследует различные аспекты движения. Можно поэтому утверждать, что «движение» является центральным понятием «Физики».

Прежде всего устанавливаются типы движения. Их три — движение «качества, количества и в отношении места». Эти виды получаются из знаменитого списка десяти категорий (приводятся только восемь, без «положения» и «состояния»). Показано, почему к другим пяти категориям не применимо понятие «движение». Таким образом, остается движение как качественное изменение, как количественное изменение — рост и убыль, и как перемещение.

Книга шестая

В ней продолжается исследование движения. Здесь Аристотеля интересует проблема непрерывности. Анализ ведется в такой абстрактной форме, что читатель не много потеряет, если при первом чтении эту книгу пропустит. А если на первом чтении для него вообще закончится изучение «Физики», потери тоже будут не большими. Аристотель понимал, что читать книгу шестую очень трудно, поэтому он снабдил ее множеством пояснительных рисунков. В современных изданиях эти рисунки помещать не принято. Известна эта книга тем, что в ней (глава девятая) Аристотель вступает в полемику с Зеноном, доказывающим невозможность движения. Он разбирает четыре знаменитых апории, показывая, что Зенон «рассуждает неправильно». Ему это было ясно. А между тем во все времена находились люди, с большим увлечением отстаивавшие аргументацию Зенона. Встречаются они и сегодня.

Книга седьмая

Исследователи творчества Аристотеля утверждают, что эта книга составлена одним из его последователей и содержит три несвязанных между собой части. Начинается она толкованием знаменитого принципа Аристотеля «все, что движется, приводится в движение другим». Применение этого принципа к «другому», т. е. к тому телу, которое двигает первое, и т. д. приводит к вопросу о первом движущем (перводвигателе). Аристотель намечает здесь доказательство существования перводвигателя, но во всей полноте этот вопрос обсуждается в книге восьмой. Существует три рода движущих, т. е. того, что приводит в движение. Это следует из существования трех типов движения — в отношении места, качества и количества. Поэтому одно движущее перемещает, другое вызывает качественные изменения, третье обусловливает рост и убыль. Далее обсуждаются соответствующие примеры. Из них видно, что физика для Аристотеля вовсе не то, что для нас. Скажем, движение в форме качественных изменений относится не только к телам, но и к воспринимающей их части души.

Принцип «все, что движется, приводится в движение другим», как известно, противоречит закону инерции, установление которого предполагает высокий уровень абстрактного мышления. Можно сказать, что механика Аристотеля описывает не чистое движение тел, а движение тел в среде. Школьное объяснение закона инерции основано на мысленном уменьшении сопротивления среды, так что, например, катящийся шар, получив толчок, в конце концов, никогда не остановится. У Аристотеля движение происходит так, что движимое всегда соприкасается с движимым. Вообще главное отличие физики Аристотеля от физики Ньютона в наглядности. Основные ее положения есть констатации самых элементарных фактов. Человек перемещает камень, лошадь тянет телегу. Значит, все движущее что-то движет, есть объект и субъект движения. Сразу возникает вопрос, а что приводит в движение человека или лошадь? Что движет падающий камень или всплывающий пузырек воздуха? И приходится ухищряться, чтобы и эти движения объяснялись основным принципом. Удивительно то, что это Аристотелю удается.