История 1. Судьба совпадений
— Страгон рыгистый, — ругательство эхом повисло в комнате, которая печально вздохнула в ответ. Показалось, конечно. Но он бы обязательно вздохнул, рискни учинить над ним подобное непотребство. Когда-то нежно-золотистые стены сейчас были выкрашены в пронзительно-красный с лиловыми разводами, пол весь в каких-то блестках и бумажках, на круглом бесформенном кресле фривольно раскинулись прозрачные женские трусики. И, как апофеоз, через экран, встроенный в стену, огромными буквами протянулась непристойная фраза.
— Свет, какого черта ты позволил сотворить такое с собой?
Из разукрашенной стены медленно выплыли ярко-синие глаза. Внутри переливался холодный чужой интеллект.
— Твой брат имеет ко мне доступ, и я не могу причинять ему вред согласно клятве, заключенной с командиром. К тому же это не причинило мне неудобство, а последствия я сейчас уберу.
— А почему ты раньше не убрал? — возмутился собеседник, запнулся и вдруг поинтересовался. — Ага, понял! Ты хотел, чтобы я все это увидел и повлиял на отца, да? Чтобы он забрал жетон доступа у Велика!
— Ты такой же умный как и командир, — в голосе Света скользнуло уважение, которое у корабля было очень и очень трудно заслужить. — Что будет сегодня?
— Уходим в междумирье, — собеседник корабля наблюдал как очищаются стены и пол, мебель занимает положенное ей место, а экран снова становится чистым и гладким. — Забросим зонды наугад в пять миров, а там посмотрим.
— Какая-то конкретная цель?
— Нет, просто хочу посмотреть, не найдем ли что-нибудь интересное для Биоцентра.
Синие глаза обвели взглядом ставшую безупречной комнату и с легким чавканьем втянулись в стену.
— Убью гада, — вполголоса произнес в пространство мужчина, усаживаясь в кресло и наконец-то расслабляясь. Вот так всегда: стоит на день оставить корабль без присмотра, как неуемный братец устраивает тут вертеп. Сколько раз он уже говорил, что надо отобрать у поганца жетон доступа, но отец с матерью уперлись, заявляя, что не будут никого ущемлять в правах.
«Он просто еще не наигрался, — добавляла мать в таких случаях. — И потом, корабль не возражает. А если случиться что-то серьезное, то мы тут же примем меры. Аргент, ну прекрати сердиться на него!».
Эта фраза так ясно прозвучала в его голове, что Аргент недовольно поморщился. Ладно, в конце концов, мать их баловала и балует с самых детских лет. Но если он сразу понял, что подобное ему не на пользу, то Велизар продолжал беззастенчиво пользоваться ее добротой. Мужчина сердито прищурил темно-карие глаза. Ему досталось все лучшее от внешности родителей: рост и телосложение от отца, темные волосы, которые он обычно коротко стриг — от матери. Классические черты лица и мягкая улыбка успели свести с ума немало цитринок, но пока ни одна не задерживалась в его сердце надолго. Да Аргент и не спешил заводить серьезные отношения, отдавая все силы науке и изучению других миров. Он ушел в «свободные ученые», решив поставлять Биоцентру Рубеллита как можно больше интересных экземпляров.
Зато младший братец явно пошел характером во вторую сущность отца. Причем ухитрился унаследовать только отрицательные черты, оставив за бортом все остальное. Эти вечные эксперименты над собой, над друзьями, гулянки и постоянная смена женщин. К тому же Велизар родился с телепатическим даром, который весьма успешно развивал и лелеял. Пожалуй, это единственное, к чему он относился серьезно. На все остальное второй сын Дайны и Дамиана смотрел с поистине королевской небрежностью.
К тому времени как «Святозар» нырнул в междумирье, Аргент прекратил мысленно пытать брата, твердо решил отобрать у него жетон и вошел в лабораторию. В ярко освещенном помещении, заставленном кожистыми аппаратами и длинными столами, на которых чего только ни стояло, суетились трое ученых. Все ненамного старше Аргента, которому месяц назад исполнилось двадцать три. И все пылающие энтузиазмом и жаждой открытий.
— Свет, запускай зонды в первую пятерку, — Аргент ногой подтянул к себе стул на колесиках и с наслаждением плюхнулся, задрав ноги на ближайший стол. — Коллеги, присаживайтесь, сейчас будем смотреть кино!
Корабль завис в междумирье. Когда-то, еще будучи совсем маленьким, Аргент спросил у отца, как выглядит междумирье. На что получил короткий ответ: никто из живых никогда не видел этого места. Лишь «Святозар» мог свободно перемещаться в этом странном пространстве и отыскивать сияющие точки миров. Вот и сейчас: пять прозрачных шаров выстрелили из носовой части корабля и устремились к заложенным целям. В то же мгновение большой экран в лаборатории вспыхнул мягким светом, разделенных на пять секторов. По одному на каждый мир.
— Берете каждый по сектору, а я возьму два, как самый жадный, — скомандовал Аргент, потирая в предвкушении руки.
Холодный утренний ветер заставлял покрываться кожу противными мурашками, ерошил непривычно короткие волосы и выжимал из глаз слезы. Хотя, возможно, дело было вовсе не в ветре. А во всей ситуации, сложившейся на этом пологом холме, с ровной долиной с одной стороны и густым лесом с другой. Мокрая трава давно промочила брюки до колен и те неприятно липли к коже, усиливая холод. И рукоять кинжала казалась куском льда, который медленно вымораживал руку.
«Мне так холодно, — Эрика старалась не дрожать. — Неужели я никогда не согреюсь?»
Она выпрямилась, не показывая нахлынувшей слабости. И встретилась взглядом с серыми глазами. Их обладатель уже некоторое время наблюдал за ней, сощурившись и заложив пальцы за широкий пояс. Грива рано поседевших волосы свободно трепетала под порывами ветра, который, казалось, не причинял мужчине никакого дискомфорта.
— Ну давай, — даже улыбка отдавала жестокостью. — Покажи всем, что ты моя дочь. Пройди испытание.
Эрика незаметно сглотнула и покрепче ухватила кинжал. Сейчас она находилась на вершине холма, в окружении молчаливых зрителей. А впереди возвышался столб: самый обычный, плохо оструганный, с привязанным к нему молодым парнишкой. Почти всегда в качестве жертвы Испытания используются пленники, но иногда случается и такое. Эрика парнишку знала. И даже дружила с ним, с самого раннего детства. Но законы ротанцев жестоки: не можешь драться — умрешь. А уж человеку с травмами обеих колен и подавно не выжить. Эрика бросила взгляд на отца: ведь он специально дал ей эту жертву.
— Пожалуйста, — слова срывались с губ, уносимые ветром. — Не надо. Дай мне другого!
— Не заставляй нас ждать. Я и так уже слишком разочарован.
От этих слов все сжалось внутри. Да, она слабая, она не может видеть чужую боль, бледнеет при виде крови и любит спасать жизни, а не забирать. Но от этих холодных слов почти бегом добралась до столба.
— Прости, — кинжал стал медленно подниматься. Друг молчал: он все понимал, и даже не осуждал ее. Это норма и это закон. Да, именно по закону она сейчас убьет близкое ей существо и станет, наконец-то, гордостью семьи.
— Нет, — кинжал опустился. — Нет, не хочу…
— Эрика, прекрати… — зашипел пленник. — Ты не посмеешь!
— Мы же… — она откашлялась, голос зазвучал неожиданно громко, когда девушка обернулась к зрителям. — Мы же высокоразвитая раса! Зачем нам этот дикий обычай, который ломает душу?
Она подписала себе приговор этими словами. И прекрасно знала это, но в глубине души все же теплилась надежда, что не посмеет…свою родную дочь…
— Все, — слова ударили хлесткой пощечиной. — Мне надоел этот цирк, ты провалила Испытание, дура!
Она даже не заметила как кинжал вылетел из его руки, пронесся мимо ее лица и вонзился в горло жертве. Парень дернулся и обмяк.
— Папа! За что?
— Ты — следующая, — рука с тяжелым золотым браслетом приглашающе повела в сторону.
Круг разомкнулся, образуя узкий проход. Она знала, что будет потом. И поэтому бросилась бежать. Быстрее и как можно дальше. Пока есть время, пока они набираются азарта. Отбежать и попробовать открыть проход в безопасный мир, если у нее получиться.