Пугачев и Панин

Судил тут граф Панин вора Пугачева:

«Скажи, скажи, Пугаченька Емельян Иваныч,

Много ли перевешал князей и боярей?»

«Перевешал вашей братьи семьсот семи тысяч.

Спасибо тебе, Панин, что ты не попался:

Я бы чину-то прибавил, спину-то поправил,

На твою-то бы на шею варовинны возжи,

За твою-то бы услугу повыше подвесил!»

Граф и Панин испугался, руками сшибался:

«Вы берите, слуги верны, вора Пугачева,

Поведите-повезите в Нижний городочек,

В Нижнем объявите, в Москве покажите!»

Все московски сенаторы не могут судити.

Пугачев в темнице

Ты звезда ли моя, звездочка,

Высоко ты, звездочка, восходила:

Выше леса выше темного,

Выше садика зеленого.

Становилась та звездочка

Над воротами решетчатыми.

Как во темнице, во тюремнице

Сидел добрый молодец,

Добрый молодец Емельян Пугачев.

Он по темнице похаживает,

Кандалами побрякивает:

«Кандалы мои, кандалики,

Кандалы мои тяжелые!

По ком вы, кандалики, доставалися?

Доставались мне кандалики,

Доставались мне тяжелые

Не по тятеньке, не по маменьке -

За походы удалые, за житье свободное!»

Нет больше народного заступника

Емельян ты наш родный батюшка!

На кого ты нас покинул?

Красное солнышко закатилось…

Как осталися мы сироты горемычны,

Некому за нас заступиться,

Крепку думушку за нас раздумать.

Милый помогает Пугачеву

«Уж ты ворон сизокрылый,

Ты скажи, где милый мой».

«А твой милый на работе,

На литейном на заводе;

Не пьет милый, не гуляет,

Медны трубы выливает,

Емельяну помогает.

Пошла слава по народу,

Что Пугач казачья роду,

Твой-то милый – то ж казак,

Помогать казакам рад

Он напрасно помогает:

Из Рассеи тьма солдат

На Урал идут,

Пугача возьмут,

Полонят его и всю армию,

Твоему казаку снимут голову,

Снимут голову, пустят по воду,

А тебе, молодой, век вдовою быть,

Век вдовою быть и бунтаршей слыть».

«Я солдатов не боюся,

С милым вместе отобьюся.

Лети, ворон сизокрылый,

А я следом за тобой,

Где горюшенька мой милый

Проливает кровь рекой».

Салтыков с казаками переправляется за Кубань

Куда ты, куда, наш Салтыков-князь,

Князь, да ты убираешься,

Через матушку Кубань-реку

Да ты переправляешься?

Переправившись Кубань-речушку,

Да ты сам становишься -

Занимать себе лагерь на пятнадцать верст,

Со пикетушками, со разъездушками -

Ровно на двадцать.

Не грозная туча, туча грозная,

Она, туча, поднималася,

Поднималася в горах ордычушка,

Она, сила неверная.

Суворов ведет солдат на французов

Не две тученьки, братцы, не две грозные, братцы, ах, из гор

выкатались,

Ах из гор выкатались -

Выходила да наша сила-армия, братцы, ах, во чисто поле, Ах во чистое поле;

Выходил да он, всё наш родный батюшка, братцы, ах, да наш

граф Суворов,

Ах да наш граф Суворов.

Он своею да генеральской палочкой, братцы, ах, да он

командрует,

Ах да он командрует:

«Ой вы братцы, да братцы вы солдатушки, братцы, бейте,

не робейте,

Ах бейте, не робейте!

Свинцу-пороху, братцы, вы солдатушки, братцы, ах, да вы

не жалейте,

Ах да вы не жалейте!

У государя да, братцы, вы солдатушки, братцы, ах, у него

казны много,

Ах у него казны много.

Самого-то вы ворога француза, братцы, ах, на штык

посадите,

Ах на штык посадите,

А молодую-то всё его хозяюшку, братцы, ах, на вострую

саблю!»

Жалобы солдат на Павла I

Во столичном было городе,

Что во городе во Питере,

Во дворце было катерининском,

У ворот было воскрашенныих,

Молодой солдат на часах стоял.

Молодой солдат – рядовой служак.

Он бьет ружьем о сыру землю,

Он бьет ружьем, кричит голосом,

Кричит голосом, самым слезныим:

«Уж ты встань, проснись, наша матушка,

Наша матушка Катерина Алексеевна!

Без тебя нам жизнь похужела,

Жизнь похужела, поплошела,

От твово сына любимого,

Что от Павла от Петровича.

Стал он слушать иноземщину,

Иноземщину неверную,

Немчуру ли некрещеную,

Ведет службу чужеземную.

Гонит силушку в Туретчину,

Во лихую во Неметчину,

Мрет там сила православная

Что от холода, от голода.

Встань, проснися, наша матушка,

Заступись за нас служивших,

За служивыих, за верныих».

Песни XIX века

Смерть Павла I

Что ж это в каменной Москве за тревога,

Во призывный новый большой колокол прозвонили,

Во печальны славны барабанчики указы били?

Переставился наш родный батюшка Павел-император.

По всей матушке каменной Москве ладан спошибает.

Из палат несут его гробницу, несут золотую.

Во перед-то идут самой гробницы попы, патриархи,

Позади идут самой гробницы все князья, баря;

По правую руку идет гробницы сам сын цареев,

Он не так плачет, младый сын цареев, только что река

льется,

Он не так плачет, младый сын цареев, только что

быстра льется.

«Ты не плачь-ка, младой сын цареев, не плачь,

не печалься!»

«Да как жа мне не плакать, да как не тужить?

Подошли-то года плохие, господа лихие.

Изведут-то меня, млада царевича, за младые лета,

Не дадут мне, младу царевичу, да мне спомужати».

Песни о русско-персидской войне (1804–1813 гг.)

Коронация Александра и персидский шах

Ай да вот как ня буйненькие

Ой они были в поле ветрики ветры они подыма…

подымалися

Ой да вот да не тепленькие они с моря воздухи Ай с моря в поле расстила… расстилалися.

Ой да вот и не зелененькая

Ой она стала, скажем, лес-дубровушка,

Дубровушка развярты… разверталася.

Ой да вот и ни лазоревами ой вот поля она светочками

Поля она украша… поля украшалася.

Ай да вот и как на тех жа ну было, ну было, скажем,

на светиках

Русский царь ён карну… ой, царь карнуется.

Ай да ой, посылаить жа ён то ли ай да посоличков,

Ай да ён по, по всем ён по всем землям.

Ай да ой изо всех-то земель

Ай да короли, князья яны соезжали… ай соезжалися.

Ай да как один-та из них только да шах персидский

Один не пожа… ай не пожаловал

Ой да вот и приезжали к нему, к нашему, яму Александру-царю.

Они все князья… ай князья-бояры.

Ой да вот и сы такими ды яны ой яни, скажем, сы подарками,

Подарками даргоце… с даргоценными.

Ой да вот и яни просют ды яго, нашего яго Александру-царя,

Яго было все на пир ай на пир погулять.