У него было два "солдатских Георгия"... но, в общем-то, это и не важно - никто из его современников не сомневался ни в храбрости поэта, ни в его благородстве. Удивительный человек - колючий, неудобный, требовательный... и к себе самому в первую очередь. Мне кажется, его трагическая ранняя смерть закономерна - он не умел ни приспосабливаться, ни прогибаться. Тем более под большевиков.
Его поэзия в первую очередь для романтиков. Для таких же как он.
 

 
Гумилёв
 
Булыжная кладка в укусах ранений,
Распятнана бурая скользь,
И сколько осталось той жизни мгновений -
До “пли!” от команды “готовсь!”?
Спина приготовилась к боли касаний –
Расстрельного взвода стволы
Наметили точки сквозных попаданий
От пояса до головы.
Кончается жизнь так предсказанно-странно,
До края – десяток шагов…
Простишь ли меня ты, когда-нибудь, Анна
Ахматовской грустью стихов?
До золота Осени не дотянуться,
Рассветом слезятся глаза,
И хочется к смерти лицом повернуться,
Да ладно – нельзя, так нельзя.
А Блок уже умер, недавно и страшно,
В постели и бледно-худой.
Не ладили… впрочем, теперь и неважно –
Встречай, я иду за тобой.
Вот только оставлю поэмы и грезы,
Жирафа у озера Чад,
Своих Капитанов, Дожди сквозь березы,
И ленты военных наград.
Оставлю Русалку, Принцессу и Думы,
Две розы, Сомнение, Сон,
Осеннюю песню – о чем я здесь думал,
И как был когда-то влюблен.
Вот тенью мелькнуло подобие темы,
Но рифмы уже не сложить –
Про заговор, честь, невозможность измены…
Ну, дайте минутку пожить!
Рождаются строчки, но поздно… Как поздно!
У смерти нет повода ждать –
Затворы заклацали глухо и грозно…
На чем бы стихи записать?!
… Не падал – за камни цеплялся ногтями,
Коленями Землю прижав,
И путались мысли взахлеб со стихами…
… И плакал бумажный жираф…
 
Сказоч-ник