Аркадий Алексеевич Первенцев — русский советский прозаик, сценарист, драматург и публицист. Лауреат Сталинской премии второй степени (1949 — дважды).

Аркадий Алексеевич Первенцев родился в учительской семье кубанского казачьего происхождения. Отец — Первенцев Алексей Иванович — православный священник, мать — Афанасьева Любовь Андреевна — учительница. Троюродный брат Владимира Маяковского. Рос на Кубани, в станице Новопокровской. Был культработником в станице Новорождественской, корреспондентом в газетах «Пролетарский путь» и «Ленинский путь» в Тихорецке. Проходил действительную службу в кавалерии, прошёл путь от красноармейца до командира сабельного взвода. После демобилизации переехал в Москву, учился на вечернем отделении МВТУ имени Баумана (1929—1933), одновременно работал и писал рассказы. В 1937 опубликовал ставший знаменитым роман «Кочубей» (одноимённый фильм, 1958) о герое Гражданской войны И. А. Кочубее. В 1940 году публикует роман «Над Кубанью», тоже о Гражданской войне.

В годы Великой Отечественной войны работал специальным корреспондентом «Известий», сотрудничал также в «Красной звезде» и «Красном флоте». Политработник РККФ, капитан 1-го ранга. 2 июля 1942 года вместе с Евгением Петровым, погибшим в этой аварии, попал в авиакатастрофу, чудом выжил. В годы войны им написаны романы «Испытание» (1942), «Огненная земля» (1945), пьеса «Крылатое племя» (1941), рассказы, в том числе «Девушка с Тамани», «Валька с торпедной „девятки“».

После войны пишет романы «Честь смолоду» (1948), «Матросы» (1961), «Гамаюн, птица вещая» (1963), «Оливковая ветвь» (1965), «Директор Томилин» (1978), «Секретный фронт» (кн. 1—2, 1971—1978). Депутат ВС РСФСР. Член правления СП РСФСР и СП СССР.

В годы репрессий Аркадий Первенцев писал в своих дневниках сочувствие к происходящему, в частности он был шокирован арестом Ольги Берггольц. В предвоенные годы, в дневниках отображаются волнения автора, предчувствия скорой войны. В послевоенные годы автор участвовал в кампании против космополитизма, и Еврейского антифашистского комитета. За это в годы оттепели подвергся опале — писатели и шестидесятники упрекали автора в Сталинизме, в верности «культу личности» и подвергли травле.

В поздние годы, Первенцев очень сильно переживал кризис идеологии Советского государства:

«Да ведь должно быть Рождество. Когда? Вот нехристь-то… Если за 50 лет сумели начисто вытоптать из душ религию, исповедавшуюся 2000 лет, что останется от нашей религии, если умножатся внутренние враги коммунизма? Неужели наши жизни окажутся зряшними и напрасно были потрачены силы и кровь?»