Ночь...
Ночь,  сияние луны обволакивает дома и тени оживают.  Прохожие не замечают,  как они наблюдают и ждут своего часа.
Немного за два и улицы затихнут.  А пока,  я проверяю кобуру,   запасную обойму,  а лучше две ,  иглы с лазерной заточкой,   нож...  Хлопнула дверь и растворяюсь,  становлюсь частью города .
Раз,  два,  три,  четыре,  пять,
Дети Ночи,  Хищник ищет Вас опять...

"Братья Систерс / The Sisters Brothers" (2018 г.) :Сценарий основан на одноимённом романе Патрика Девитта.

 
На вопросы отвечает режиссёр и сценарист Жак Одиар
 
- Как появилась идея проекта?
 
Идея проекта родилась у актера Джона Си Райли и его жены, продюсера Элисон Дики. Мы познакомились в 2012 году на кинофестивале в Торонто, где я тогда представлял фильм  Ржавчина и кость . Они предложили мне прочитать роман Патрика де Витта, на экранизацию которого у них были права. Я прочитал его и пришел в восторг. Это был первый случай в моей практике, когда кто-то пришел ко мне с темой, которая мне понравилась. До этого я всегда начинал проекты, основываясь на одной из своих идей, или с романа, который я сам прочитал. Инициатива всегда исходила от меня. Но в этот раз все было иначе. Если бы я случайно наткнулся на роман де Витта, если бы меня не попросили обратить на него внимание, по собственной инициативе я бы никогда не начал снимать вестерн. Но тогда, в 2012-м, я решился экранизировать книгу, но сначала продолжил работу над  Дипаном , и только потом вернулся к  Братьям Систерс .
 
- То есть, вы и не помышляли о вестерне?
 
Честно говоря, нет. У меня никогда особо не складывалось отношений с этим жанром. Те из них, что мне нравились, не были вестернами в чистом виде, а, скорее, постмодернистскими проектами, как, например, фильмы Артура Пенна  Маленький большой человек ,  Излучины Миссури  и другие. Меня же больше привлекают произведения, в которых содержится анализ и критика, критика и самого же жанра, как, например, в  Рио Браво ,  Человек, который застрелил Либерти Вэланса ,  Осень Шайеннов . Большинство вестернов линейны и пафосны, но зачастую лишены психологического напряжения. Меня же привлекают более жесткие, эффектные истории.
 
- Но в этом вестерне вы погрузились в очень личностные темы.
 
- Да, именно темы родства и братства мгновенно сделали книгу де Витта близкой для меня. Еще одна тема, которая часто встречается во многих вестернах, - наследие агрессии и насилия, бесконтрольность зла... Мы недалеко ушли от  Человека, который застрелил Либерти Вэланса , который рассказывает о становлении демократии. Удастся ли нам когда-нибудь укротить всю эту первородную жестокость?..
 
- Но вам, кажется, не совсем интересна обычная  территория  этого жанра?
 
Да. У нас, наверное, получился такой дофрейдовский, доаналитический вестерн. Два брата, странствующих в поисках заказанного им человека, едут по Америке и просто болтают по дороге, а к финалу проговаривают вещи, о которых прежде никогда даже и не задумывались. Обычно разговоры происходят в гостиной, но здесь два брата болтают друг с другом, сидя в седле, верхом на лошади. Братья Систерс - неисправимые болтуны, но в то же время и безжалостные убийцы, и очарование романа заключается именно в этом неожиданном контрасте, парадоксальном сочетании. Продюсеры быстро приняли мое предложение свести фильм к форме жуткой сказки: двое детей потерялись в лесу, с ходом истории они вырастают прямо на наших глазах, поэтапно продвигаясь к заветной цели.
 
По дороге нам надо было уловить и показать парадокс единства и противоположности характеров двух братьев. Но еще одной большой задачей в адаптации романа для кино было развитие персонажей Уорма (Риз Ахмед) и Морриса (Джейк Джилленхол), идеалиста и денди. Образы этих героев были выписаны в романе, но в более комичном ключе. Мы же превратили их в настоящих героев того времени, эдаких носителей утопических и идеалистических идей. Парочка Уорм&Моррис абсолютно противоположна братьям Систерс.
 
- В такой конструкции есть интересное теоретическое измерение?
 
Да, обычно вестерны – это фильмы с яркой моралью, продвигаемой одним из персонажей; в фильме  Братья Систерс  мы лишь обозначили некий моральный горизонт, к которому двигаются наши герои. Сначала один из братьев изменит свой взгляд на мир, а по мере развития истории и во втором брате произойдут перемены.
 
Артикуляция главной идеи фильма через образ идеалиста Уорма, чьи убеждения соблазняют одного персонажа за другим, было самой интересной задачей в создании киноадаптации. В канву романа мы внедрили некоторую утопическую историю, основанную на хорошо документированных рассказах последователей философии до-социалиста Сен-Симона, которые в XIX веке пересекли океан в надежде построить новое общество в Соединенных Штатах.
 
Любой проект рождается из вашего опыта - картин, которыми вы любуетесь, книг, которые вы читаете, ежедневных разговоров и размышлений… Наш фильм вовсе не ограничивается рамками вестерна, но, конечно, мы не могли совсем не задуматься об особенностях этого жанра.
 
Но что же такое современный вестерн?
 
- Есть две тенденции. С одной стороны, есть неоклассические вестерны –  Аппалуза  Харриса,  Открытый простор  Костнера - фильмы, которые оживляют мифологию, вновь и вновь уводят к архетипам. Но есть и другой подход, например, Тарантино: ироничный, ультражестокий, применяющий коды насилия современного кино к вестернам. Мы, кажется, выбрали третий путь - путь умиротворенного вестерна.
 
Две линии в нашей истории развиваются параллельно: с одной стороны –путешествие братьев Систерс, с другой – приключения дуэта Уорма и Морриса. Зритель ждет, что кульминацией сюжета станет точка, где две эти парочки встретятся, где и состоится их финальное противостояние, но все оказывается вовсе не так. Когда две пары героев встречаются, начинается совершенно другой фильм…
 
Создавая образы Уорма и Морриса, с их утопическими и политическими идеалами, практически с нуля, мы поняли, что, когда эта парочка пересекается с братьями на берегу золотоносной реки, течение фильма принимает совершенно другое измерение, другой вес. Особенно это касается развития образа Илая Систерс: словно в одно мгновение в человеке проявляется новый способ мышления, новый жизненный горизонт, который заставляет его бросить вызов авторитету своего брата.
 
Обычно в вестернах герои спасают девушек от индейцев, скотоводы и фермеры воюют с местными за территории - все просто и линейно. В нашем вестерне нет этой очевидности: тут ковбой плачет, когда умирает его лошадь, мастурбирует, думая о девушке, здесь зубная щетка становится не только признаком прогрессивности, но и важным ключом к коммуникации.
 
- Съемки фильма проходили в Испании и Румынии, а не в Северной Америке?
 
Это было намеренно. Мы искали локации в США, на пути из Орегона в Сан-Франциско, который заканчивается у берегов Тихого океана. Это совершенно сказочные места! Потом вели разведку в Канаде, в районе, где когда-то был снят сериал  Дедвуд . Но, помимо вопроса стоимости, меня беспокоило то, что пейзажи в этих краях, с одной стороны, совершенно не тронуты временем, сохранены в безупречном состоянии, а с другой стороны… я спрашивал себя:  А сколько раз ты все это уже видел: огромное небо, глубина перспективы, старинные деревни с великолепными горами на заднем плане...  Я понял, что нам нужно быть более изобретательными, потому что главное, на что мы поставили карту, - это человеческие отношения, для них нужно создать особое художественное пространство.
 
Я уже испытал нечто подобное с  Пророком , когда, готовясь к съемкам, побывал в настоящих тюрьмах Франции, Бельгии и Швейцарии: реальность не помогает в создании образа. В лучшем случае это приводит к созданию документального фильма, но не дает пути к поиску художественного решения, изобретению кинематографического языка.
 
Снимая  Дипан , мы изобрели для себя нечто новое: пригласили в проект непрофессиональных актеров, которые приехали из-за рубежа и говорили на тамильском языке. В  Братьях Систерс  свой подход: это вестерн, очень далекий для меня жанр, снятый на английском языке, но в Румынии и Испании, и с американскими актерами. Все эти составляющие придали проекту новую форму.
 
Боюсь, это прозвучит самонадеянно, но иногда все мои творческие измышления сводятся к тому, что я спрашиваю себя:  Будет мне все это скучно или все-таки нет?..  
 
- Почему вы хотели работать именно с американскими актерами?
 
Я думал, что из-за особенностей условий съемок работать в США очень трудно. Но, с другой стороны, американские актеры всегда ужасно привлекали меня, потому что они каждый раз выдают невероятное мгновенное перевоплощение, в каждой новой работе они новы и оригинальны – разные герои одних и тех же актеров обладают другими лицами, пластикой, формами тела… Что за особый талант? Но, как только мы начали сотрудничество, я увидел, как это все происходит: каждый раз это работа. Большая актерская работа. И еще они никогда не останавливаются в развитии.
 
Например, я звоню я как-то Джейку Джилленхолу, а он говорит мне:  Знаешь, Жак, я провел некоторое исследование этого исторического периода и хочу заметить, что…  Да, у Джейка есть помощники, которые раскапывают хронику, подбирают литературу, но осваивает материал он сам.  Жак, - еще говорил мне Джейк, - на твой взгляд, как бы в этой сцене выразился выпускник одного из первых университетов Восточного побережья в XIX веке? Как бы он сформулировал это предложение в своем донесении?  Вот что на это ответить?.. В итоге Джилленхол на месяц углубился в работу с историком-лингвистом и вернулся со стилистикой того времени в своем естестве. Единственное, что ему было нужно, - это костюм. Я никогда не испытывал ничего подобного.
 
И ее только Джилленхол, все американские актеры появляются на площадке с ясным пониманием того, как его герой двигается, как он ходит, садится, как он ведет себя в обществе, смотрит ли он на людей, с которыми он разговаривает, или нет. Свою профессию  киноактера  они развивают десятилетиями. Они точно знают, где стоит камера, что такое объектив, находятся ли они в кадре или вне кадра, как они будут выглядеть при определенном свете, какая деталь их тела будет захвачена в кадр при том или ином ракурсе. Для меня такой профессионализм стал новостью. Я был ужасно впечатлен и даже наэлектризован. Съемки временами бывали тяжелыми, но каждое утро я был невероятно рад видеть этих парней снова и снова.
 
- Как вы работали с Хоакином Фениксом?
 
Хоакин – один из самых очаровательных людей, которых я встречал в своей жизни. Но с самого начала съемок он сказал мне:  Жак, помни, что я - непрофессиональный актер . Я выслушал его, но трудно воспринимать его слова всерьез, зная, что в кино он снимался всю жизнь, а первую роль сыграл в восемь лет. Но в конце каждого дубля он вставал, нервно ожидая, когда я приду и расскажу ему, как все прошло и какие корректировки нужно сделать для следующего дубля. Но не дай Бог вам сказать ему, что все было сделано хорошо, об этом не может быть и речи! Как и каждый актер, Хоакин обладает индивидуальностью, но и нуждается в определенных советах, подсказках. Мы сработались.
 
- Вы посвятили фильм своему старшему брату, который умер, когда ему было 25. Память о брате неизбежно погружает в воспоминания о детстве?
 
Для меня это посвящение было естественным. Когда в семье только двое детей, смерть старшего брата внезапно делает тебя единственным ребенком. А еще – из младшего ты становишься старшим. Вся ответственность, которая в свое время лежала на брате, словно переходит на тебя. Ты понимаешь, твое положение младшего было ужасно удобным, но в одно мгновение тебе достаются все минусы старшего, без единого плюса. Главное, ты теперь остаешься в одиночестве.
 
- Вы изменили возраст двух братьев относительно книги?
 
Мы просто сделали так, что боссом в этом братском дуэте стал младший брат (Хоакин Феникс). В книжном варианте старший брат (Джон Си Райли) утратил свое первородство. Мы же взяли на себя смелость увидеть их детьми: Илай и Чарли - старые ковбои, уставшие и изношенные, но в глубине души им всего лет по 12-13. В их отношениях есть нечто, что застряло в их детстве, что заблокировало их судьбы. Они могут функционировать только как дуэт, потому что это возвращает их к неразрешенному детскому конфликту, к трагедии, из которой они вышли в извращенном виде.
 
Я любил снимать этих двух парней - нервозного Феникса и огромного Джона Си, с этим его  Эй, ты дуешься? . Его герой, Илай Систерс, по мере продвижения фильма должен был ярче всех героев измениться, вырасти, стать новым человеком…
 
- Отказ от насилия, выбор другого пути - эти темы так или иначе затронуты во многих ваших фильмах…
 
…В финале картины братья Систерс возвращаются домой и решают начать жизнь с нуля. Впервые из-за очень сложного графика нам пришлось вести съемки не в хронологическом порядке. Но я настоял на том, чтобы финальная сцена была снята последней, чтобы она несла в себе энергию главной идеи фильма.
 
Подробности съемок финальной сцены я сообщил актерам только утром последнего дня. Если бы мы начали снимать этот эпизод двумя неделями раньше, все вышло бы по-другому. Не получилось бы сказки. Может быть, это звучит слишком пафосно, но герои, действительно, как в сказке, приходят домой, а их мать становится конечной точкой, вершиной всей истории. Счастье, в отличие от печали, трудно передать на экране. Потому что каждый раз счастье - это сенсация.
 
- Расскажите о работе с оператором Бенуа Деби ( Экстаз ,  Вход в пустоту ,  Ранэвэйс ,  Необратимость ,  Весёлые  каникулы . – Прим. ред.).
 
Мне понравилась работа Бенуа в фильмах Гаспара Ноэ и Хармони Корин. Он - один из немногих операторов, кто продолжает работать над изображением в широкой цветовой палитре, тогда как в наше время вошел в моду определенный визуальный стандарт - блеклый, преимущественно синий, - привнесенный в мир кино цифровыми технологиями.
 
Бенуа вообще хотел снимать на 35-миллиметровую пленку. Но помимо финансовых соображений, я не думал, что в этом есть большой смысл, и даже наоборот, была опасность прийти к маньеризму или фетишизму.
 
Но я хотел получить особое,  сказочное  изображение, где были бы цвет и свет, день и ночь. Иногда у нас в кадре очень темно, но когда все озаряется светом, картинка становится невероятно красочной.
 
- Вы возражаете против любого фетишизма, будь то фетишизм жанровый или технологический?
 
Если быть до конца честным, то я должен признаться: самые яркие образы, которые впечатлили меня в последнее десятилетие, чаще всего находились вне сферы кино, в современном искусстве, например.
 
У многих из моих коллег-режиссеров очень напряженные отношения с техникой. Я хочу освободиться от любых навязчивых идей. Ничто  специальное  не поможет мне получить в искусстве то, что я хочу. Интереснее работать над вымыслом, искать пути создания образов с тем оборудованием, которое у нас есть сейчас. Или же гибридизировать техники и пространства в съемочном процессе, используя, к примеру, ту или иную среду в создании определенной атмосферы, напряжения. Мы в кино, да и во всей жизни находимся в эре колебаний, летая туда-сюда, как маятник, как, например, это происходит с винилом в музыке. Хочется быть ближе к нашему наследию, но в то же время, не только инструментарий, но и наше видение реальности меняются настолько стремительно, что невозможно уже носить дедушкин пиджак. Это один из величайших парадоксов нашего времени…

Дикие сердцем  1990. Золотой глобус, 1991 год. Номинации: Лучшая женская роль второго плана

 
Американский мелодраматический фильм 1990 года, поставленный Дэвидом Линчем по одноимённому роману Барри Гиффорда. В главных ролях снялись Николас Кейдж и Лора Дерн. Фильм был удостоен главного приза  Золотая пальмовая ветвь  на Каннском кинофестивале 1990 года.
 

 
После двух лет, проведенных в тюрьме за непредумышленное убийство, Сейлор Рипли воссоединяется со своей возлюбленной Лулой. Они бегут из Северной Каролины от матери Лулы, ненавидящей Сейлора, и ее дружка, частного детектива Джонни Фэррагута, который идет по их следу…

Памагити, не могу вспомнить название книги.
 
Из того, что я помню: девушка лет 16-17 живёт в какой-то деревушке, и к ним приезжает группа из высшей расы (эльфы или драконы точно не помню), и один из главных её насилует, она от него забеременела и решает сохранить ребёнка,  но они и ребёнок не выживут, если не будут рядом с отцом во время беременности, она решает отыскать его. Дальше не помню...

Под настроение зашло. И понравилась.

"Евразийская империя. История Российского государства. Эпоха цариц" Борис Акунин. Из серии: История Российского государства #6

 
Эта книга посвящена одному из самых значимых периодов истории России – с 1725 по 1801 годы. Именно в восемнадцатом веке страна превратилась в евразийскую империю, стремящуюся расширяться и в сторону Европы, и в сторону Азии.
 
Вы узнаете, каким образом на развитие России повлияло то, что продолжительное время страной управляли женщины. Прочтете, как зарождался российский либерализм, вступающий в противоборство с  ордынскими  основами государства. И удивитесь, что еще три века назад возникло раздвоение национального сознания.
 
Книга разделена на четыре части:  Нервное время ,  Сонное время ,  Великое время  и  Странное время . Каждая из частей посвящена периодам правления Елизаветы Петровны, Екатерины II и Павла. Сначала Акунин описывает происшествия на самом верху, затем внутри страны и после – вне ее.
 
Особое внимание писатель уделяет екатерининской эпохе, поскольку практически все события этого периода имели серьезные исторические последствия. И к концу царствования великой императрицы судьба России была определена окончательно…

Я очень рада что Дом тебе понравился