«Сердце — к сердцу,
Душа — к душе,
Разум — к разуму,
Сознание — к сознанию.
Страх, выходи вон,
Радость, входи домой!»
(присказка к заговору)

Это настоящее чудо. Здесь столько любви: к своему городу, к своему дому, к морю, к улочкам, к животным, к друзьям, к родным, но самое главное - к бабушке. О, что это была за бабушка!
 
Вся книга пропитана светом, теплом, яркими сочными детскими воспоминаниями. Она как ожившие кадры из далекого детства: все давно минуло, ушли любимые и дорогие, согретые солнцем, а память - вот она, проигрывает пленку, запечатлевшую дорогие воспоминания.
 
А как это красиво написано, слова льются как музыка, как стихи. Я останавливалась, перечитывала, выписывала и снова перечитывала.

«В прихожей солнце просунуло руки в окно, на полу — жаркий квадрат…»

«Ночной ветер провожал нас вкрадчивым поглаживанием щек…»

«…и вдруг на нас навалилась тихая ночь в горах. Луна приблизилась всем лицом, заливая стеклянным светом землю, и шелестели деревья, свивая клубок теней под ногами.»

«Каждый сошел с ума по-своему и живет в тихом и красочном безумии, добавляя городу яркости, настроения и тона.»

Как много оказалось мне созвучно. И пусть девочка Тина родилась в Грузии в городе Батуми, но описываемое время роднит нас всех, тех, кто родом из Советского союза. Я узнавала себя в вечном недовольстве этой дурацкой формой с ее манжетами, которые приходилось каждую неделю отпарывать, стирать и пришивать обратно. Я радовалась вместе с ней, получая очередной номер журнала «Пионер», и с замиранием сердца, как Тина - рассказа, ждала, напечатают ли мои стихи. Я тоже, как и она, была ходячим недоразумением, постоянно влипающим в какие-то неприятности. Я тоже не хотела ходить в музыкальную школу, правда, не потому что мне не нравилось, а потому что дико уставала и это съедало все мое свободное время. Я тоже... много чего еще. Но главное не в нашей схожести, а в отличии - не в месте рождения, не в национальности, не в возрасте - у Тины была самая замечательная бабушка в мире, а у меня - никакой.
 
О чем бы Тина не вспоминала, о чем бы не рассказывала - все это о ней - Фати, а по-домашнему Дидэ. Женщине, оставшейся с тремя маленькими детьми и ожидающей каждую ночь, что за ней тоже придут. Женщине, до последнего ждавшей возвращения мужа и так больше и не взглянувшей ни на одного мужчину. Женщине, вырастившей не одно поколение. Женщине, благодарящей Бога за каждый прожитый день, за еду, за детей, за внуков, за крышу над головой. Женщине, верящей в приметы, женщине с самыми нежными руками на свете, самыми умными глазами в мире. Женщине, которая одним прикосновением могла унять и прогнать боль. Женщине, так и не дождавшейся своего дома, где бы пусть хоть в одной комнатке, но она была бы сама себе хозяйкой. Мудрой, ласковой, строгой, знающей миллион историй на все случаи жизни.
 
Я растягивала книгу как могла, читая по несколько историй за раз. Но все же она завершилась. И витает в воздухе и сожаление, и грусть. И невероятно скучает так давно повзрослевшая девочка Тина по своей Дидэ.

«Для бабушки и для меня совершенно очевидно, что у всякого дедушки в доме должны быть внуки, иначе ему от бесполезности житья вообще незачем высовывать нос на люди.»

«— Язык вырву и в руку дам, еще раз вы друг друга обзовете! Сто раз вам сказано: плохое слово — отрава души, Сулхан-Саба притчу в школе не учили? Ножевая рана заживет, а рана от злого слова — никогда.»

«Когда Ветер уезжает по делам, Хозяйка вспоминает свою молодость и нажимает кнопочку «Дождь для влюбленных». Он льет грустными холодными слезами, отражая фонари, и влюбленные тоскуют и начинают писать стихи. А те, кому повезло найти ответную любовь, идут под этот дождь с большими черными зонтами и ходят, обнимаясь, потому что только уединившись можно понять, кто спасет тебя от холода.»